Марк Циммерман
Шрифт:
– Мой отец так не считает. Почему вы его не любите? Папа сделал вам что-то плохое?
– И да… и нет. Наши взгляды на некоторые вопросы различаются, что тормозит мои исследования и научные изыскания.
– Какой наукой вы занимаетесь? – Марка всегда интересовали ученые; мальчик видел в них бесконечный источник знаний и мудрости, любовь к которым ему привили в раннем детстве.
– Многими.
– Это не ответ, – мальчик упрямо посмотрел на мужчину.
– Когда вырастешь, я тебе скажу, а пока – сиди тихо и помалкивай!
Марк
Время близилось к вечеру. Викториан вернулся в кабинет, где продолжил потягивать трубку. Мысли мужчины все сильнее растворялись в дыму, погружались в пучину, сознание угасало, словно Викториан засыпал.
Тем временем Марк копошился около книжного шкафа, изучая библиотеку советника. Так много книг, касающихся теологии, физики, химии, восточных учений, психологии и философии, археологии и истории; в коробках у шкафа были сложены журналы об открытиях, раскопках, исследованиях, множество статей и интервью различных ученых. Мальчику показалось, что Викториан занимается не наукой, а наблюдением за наукой.
Бормотание в кресле отвлекло ребенка, и Марк медленно подошел к Корлеоне, чтобы посмотреть на него. Мужчина все так же курил трубку и не отрывал взгляда от камина.
– Что ты искал?
– Смотрел книги в вашей библиотеке. Мне кажется, вы занимаетесь не наукой, а наблюдением за наукой.
– В этом есть смысл… – взгляд у Викториана изменился; он пробудился от транса, отбросив все свои мысли. – Я – специалист, каких поискать еще нужно, мне все эти науки и тексты ясны и доступны.
Марк слабо в это верил, но спорить не решился. Теперь его внимание привлекла стена в дальней части комнаты. Там висело много фотографий, грамот, наград, дипломов и сертификатов, а также стояло несколько золотых статуэток на полках.
– Это все ваше?
– В этой комнате все – мое, – гордо заявил Викториан.
На фотографиях Корлеоне был запечатлен с самыми великими людьми второй половины двадцатого века и начала двадцать первого. Марк почти никого тут не знал, но снимки передавали могущество и значимость людей, изображенных на фото. Это окончательно изменило отношение Циммермана к Викториану; он начал его уважать.
– Кем вы являетесь в совете Аррата? А в своей семье? – Марка раздирало любопытство и желание знать так же много, как и его новоиспеченный знакомый.
– Мое имя, как ты уже знаешь, Викториан Корлеоне. За особые заслуги перед советом Аррата я получил титул верховного советника в двадцать лет. В это же время меня избрали на должность главы семьи Корлеоне. Но авторитет среди советников Аррата я заработал благодаря своим трудам в области лингвистики: перевел большую часть рукописей, хранившихся в совете. До меня никому не удавалось это сделать, тот язык считался утерянным знанием.
– Как у вас это получилось?
– Дар, – величественно ответил Викториан. – Понимаешь, я умею видеть суть вещей, буквально разбираюсь в том, как они работают, функционируют. Допустим, возьмем эти часы на стене: их сложный механизм многих введет в ступор, а я без особых умений и навыков могу разобрать их, собрать, починить при необходимости – это мой дар.
– А с людьми так же?
– С людьми?
– Они ведь тоже сложные механизмы. Вы понимаете их так же, как понимаете часы?
– Боюсь… нет! – Викториан призадумался. Густое облако дыма окутало его.
В кабинет вошел незнакомый человек, а за ним Райнхольд. Викториан и Марк сделали вид, что не разговаривали. Отец попросил сына выйти из комнаты и подождать его в холле.
Мальчик сильно проголодался, но не было ни намека на еду. Он бродил по огромному дому. Зажглись люстры; Марк зажмурился от яркого света, но быстро привык. Теперь все его внимание было приковано к лестнице, ведущей на второй этаж. «Почему бы и нет?» – подумал мальчик, оправдывая свое решение подняться туда.
Второй этаж был уютней первого. Комнаты казались меньше, ковер заглушал шаги, а теплый свет успокаивал мальчика. «Что-то здесь не так!» – такая мысль проскользнула в голове у Марка, и он зашагал осторожно, как маленький вор. Повеяло холодом… «Призрак? Нет, их же не существует!» – успокаивал себя мальчик.
Наконец Марк обнаружил источник холода: дальняя комната, где ручка покрылась инеем. «Видимо, это холодильник забыли закрыть!» – шутки разряжали обстановку и мальчику было проще перебирать ногами.
Раздался щелчок.
Марк резко забежал в комнату, словно старался кого-то застать врасплох, – но никого не было. Тепло, как и в кабинете Викториана, холод исчез.
Осмотревшись, Марк заметил большой знак, точно такой же, какой был на шее Викториана, но сделанный из обсидиана. Опять символика Арраты, но от нее веяло страхом, ужасом и тьмой. Это оказало сильное впечатление на ребенка, навсегда создав ассоциацию Арраты с Дьяволом.
– Вот ты где! – в комнату ворвался Викториан, за ним Райнхольд и Эммануэль Кларк, глава академии. Они были напуганы тем, что нашли Марка в этой самой комнате. Мальчик это заметил, но не стал докучать вопросами взрослым.
Статья «Мистификация или наука: теория первозданности»
автор Викториан II Корлеоне
Италия, 2000 год
В разные века в совете Аррата поднимались вопросы: «Что есть первозданность? Насколько она реальна и действенна?». Шли ожесточенные споры вокруг книги пророчеств, являющейся главным атрибутом всех семей Арраты. Советники разделились на два лагеря: одни стремительно изучали все документы, искали доказательства и факты о первозданности; другие всячески ее отрицали.