Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия
Шрифт:
– Реваз, ты можешь пропустить эту часть нашего разговора, я хорошо знаю содержание письма Николая Николаевича Никольского, направленное им в российское правительство. Меня интересует только их реакция на его предложение, когда мы получим официальный ответ?
– Первая реакция была резко отрицательной.
– Начал отвечать старик Мовсаров, - Был подготовлен соответствующий ответ, вернее, это была бюрократическая отписка, с которой председатель правительства зашел к президенту для того, чтобы его проинформировать об этом проекте, в рамках которого частный сектор страны готов вложить громадные деньги в развитие авиационной промышленности России. Более полутора десятка лет прошло с момента развала Советского Союза, много миллионеров и даже миллиардеров появилось в России, но мало кто из них сегодня владеет действительно большим предприятием, где работали бы тысячи и тысячи человек. Во время разговора президент поинтересовался:
– Вы говорите, что это письмо подписано Николаем Никольским! Не тот ли этот Никольский, кто был главным конструктором истребителя МИГ129?
Председатель правительства быстро и утвердительно кивнул головой, мысленно поблагодарив своего помощника, который, когда он покидал свой кабинет, успел ему вовремя подсунуть в руки справку-информацию, в которой говорилось о том, кем же на деле является Никольский, чем он занимался во время СССР. Тогда Президент поднялся из-за своего стола, отошел к окну и, слегка отведя гардину в сторону, чтобы через стекло рамы полюбоваться заходящим октябрьским солнцем.
Затем он повернулся лицом к председателю правительства и тихим, спокойным голосом произнес:
– Не могли бы вы найти время в своем рабочем графике и встретиться с этим старым авиаконструктором. Нужно попросить его, чтобы он срочно приступил бы к работе по созданию нового фронтового истребителя. Сегодня наша страна очень нуждается в таком новом фронтовом истребителе. Правда, сейчас у нас нет денег на разработку такого истребитель, но я думаю, что мы найдем чем именно могли бы оплатить труды Никольского и его друзей! Но нам бы хотелось такой истребитель иметь, как можно раньше!
– Интересная я бы сказал информация, но по настоящий момент никто с нами о такой информации ни слова не говорил! Реваз Автандилович, вы не будет возражать, если я в вашем присутствии кое-кому перезвоню, чтобы узнать состояние дел по нашему проекту! Мы практически имеем прямое поручение Президента и должны немедленно приступить к работе, а нас никто об этом разговоре не спешит информировать?!
– После встречи с Вольских я вылетел на отдых в Грецию, но уже на второй день он мне снова перезвонил и сообщил, что ты только что появился в Москве и мне тоже следует срочно вернуться в Москву. Вот уже второй день я нахожусь в Москве, искал встречи с тобой, желая обговорить возможность своего участия в этом проекте.
– В каком именно качестве, Реваз, ты собираешься заниматься этим проектом? Хочешь стать одним из его руководителей, чтобы ведрами из него черпать деньги! Но знаешь ли ты, чем именно этот проект отличается от других аналогичных проектов? Заешь ли ты, Реваз, что этот проект будет существовать на деньги частных инвесторов! Они будут в него вкладывать свои деньги в основном для того, что российские истребители и бомбардировщики снова стали бы лучшими в мире! Чтобы русские пассажирские авиалайнеры летали бы выше и дальше авиалайнеров! Ты, Реваз Автандилович, должен понять и принять одну важную вещь этого проекта. Он стал целью всей моей жизни и жизни Николая Никольского! После падения СССР сегодня Россия оказалась в тяжелом положении, ей противостоит чуть ли не весь мир. Нас русских хотят наклонить, поставить на колени, заставить делать то, чего мы не хотим и никогда не будем делать! Сегодня я могу предложить тебе, Реваз, должность заместителя Генерального директора по связям с общественностью, ты никогда по своей работе не коснешься инвестиционных денег!
– Я согласен, и с сегодняшнего дня готов приступить к своей работе в этом новом для себя качестве! Понимаешь, Руслан, хочу тебе сказать, что под старость меня стали одолевать различные мысли вины за державу Россию, поэтому пока имеются силы, то хотел бы в своей жизни совершит нечто такое, чтобы этим прославить свою родину. И по моим мыслям этот твой проект может не в малой степени именно это сделать!
Ужин давно закончился, как и закончился коньяк в моем бокале, а мы с Ревазом все говорили и говорили, вспоминая стародавние времена. Память Алексея Орлова, который и был Катом, в немалой степени мне помогала в деталях вспоминать события того времени, когда старик Мовсар впервые появился в Москве и приступил к завоеванию ее криминальных вершин. Это было время становления на ноги Эммануила Донского и Фомы Иерихонского, это было время и кооператора Влада Рязанцева, который должен был мне позвонить ровно в полночь сегодня.
Я тяжело поднялся из-за стола и, протянув свою руку для рукопожатия, начал с ним прощаться:
– До свидания, Реваз! Хочу тебе поблагодарить за то, что разговор у нас получился открытым и очень интересным для нас обоих.
Старик Мовсар тоже поднялся на ноги, неторопливо обошел наш столик и, подойдя ко мне, крепко пожал мне руку.
– Я не ожидал, Руслан, что этот разговор у нас сегодня получится! Что мы найдем-таки общий язык, что и в дальнейшем между нами не возникнет серьезных проблем!
Я не стал старика Мовсара пугать вычислениями, которые только что Шамса Вилкок мне прислала электронной почтой. По ее расчетам получалось, что первые три года существования нашей госкорпорации потребуют от нас инвестиций в 50 миллиардов долларов. Это расходы включали в себя приобретение и ремонт многоэтажного офисного здания, авиационных мастерских, приобретение необходимого оборудования, аренду авиазаводов и выплату зарплаты рабочим. Только на третий год российское государство нам за выполнение заказов выплатит 10-12 миллиардов долларов, а на пятый год эти выплаты составят 65 миллиардов долларов.
4
После разговора со стариком Мовсаром я спустился в бар и около часа просидел в нем, практически находясь в полном одиночестве. Гостиничном бар в это время вечера был, разумеется, до упора забит пьющими, танцующими или просто развлекающимися парами. Рядом же со мной в тот час не наблюдалось ни моих приятелей, ни друзей, ни просто знакомых, с кем можно было бы приятно провести время, попивая этот замечательный французский коньяк, разговаривая о пустяках жизни. Когда я появился в баре, то каким-то невероятным образом мне удалось, пробиться к самой стойке, за которой работал хорошо знакомый мне бармен. Он заметил меня, улыбнулся мне кончиками губ и кивком головы показал на только что освободившийся высокий табурет, стоявший у самой его стойки. Через секунду я восседал на этом табурете и передо мной на стойке стояла бутылка Хеннесси с пузатым бокалом.
Я сидел за стойкой и бокал за бокалом попивал этот замечательный французский напиток. В этот день это была моя третья бутылка Хеннесси и, чтобы завтра утром у меня не болела бы голова, именно поэтому я не переходил на другой напиток, скажем, на шотландские виски. Я снова и снова обдумывал только что завершившийся разговор со стариком Мовсаром.
В принципе, я был очень доволен достигнутыми в его ходе устными договоренностями.
Ведь, как мне удалось позже выяснить, мои воровские коллеги, оказывается, были настолько напуганы воскрешением такого сильного авторитета, как Кат, что были готовы ему предложить уже сегодня занять обе должности смотрящего и положенца по России. Причем они заставили старика Мовсара, который сегодня занимал обе эти должности, самому сделать мне эти предложения. Я сразу же этому воспротивился, отверг предложение в целом, нутром почувствовав, что, согласись я с ним, то уже завтра превращусь во врага! Сохраняя положение второго человека в российском криминальном сообществе, я тем самым получал более широкую возможность воздействовать и направлять умы российского криминала!