Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия
Шрифт:
В собранной информации меня смущало одно обстоятельство, в ней ни слова не говорилось о том, что полковник Василенко предоставлял информацию американской стороне за деньги. Иными словами, сейчас я не мог этого полковника обвинить в измене родине, так как среди торговцев издревле существовала традиция свободного обмена не совсем секретной информацией. Когда продавец при общении с таким же продавцом другой стороны обменивался с ним различной торговой информацией, порой даже секретной информацией, но гриф секретности с которой будет обязательно снят в самое ближайшее время! Да и к тому же, чем больше я узнавал о полковнике Василенко, тем он более выглядел нереальным человеком, словно кто-то аккуратно поработал над его биографией, стараясь ее сблизить с реалиями нашей современной жизни.
В этот момент произошла еще одна интересная деталь, в поле моего зрения, оказались лицо обоих мужчин - лицо профессора Костенко и лицо полковника Василенко. Так вот лица обоих этих мужчин, мне показалось очень похожими друг на друга, словно они оба были родными братьями. Сейчас, когда с того момента прошло определенное время, я мог лишь только говорить об этом сходстве, но документально никак не могу этого доказать. Впоследствии сколько бы я не сравнивал фотографии этих двух мужчин, никакого родственного сходства между ними я не находил!
Я уже совсем собрался продолжить копаться в умершем мозгу полковника Василенко, но в этот момент мои слуховые рецепторы уловили слабый звук щелчка замочного языка, словно кто-то отмычкой попытался открыть дверь кабинета Костенко. Резким выбросом правой руки в сторону двери я выбросом импульса энергии мгновенно расплавил этот дверной замок, напрочь заблокировав дверь.
Одновременно я сообразил, что этим своим поступком только что совершил серьезную ошибку. Теперь противник знал о том, что в профессорском кабинете кто-то находится. Теперь я срочно должен был срочно покинуть кабинет профессора Костенко, стараясь не оставлять в нем следов своего пребывания. Но времени у меня оставалось только для того, чтобы разбежаться и выпрыгнуть в окно кабинета. За дверьми послышалась короткая команда, что-то в отношении ручного револьверного гранатомета, больше не теряя ни секунды, я пошел в разбег и в тот момент, когда гранатой вышибло дверь, я прыгнул в сторону окна. Головой и плечами я разбил стекло и вместе с самой рамой обрушился вниз. Этот мой прыжок мгновенно перешел в стремительное падение с высоты пятого этажа шестиэтажного здания, почти с тридцати метров высоты!
Падение даже с тридцати метров занимал сотые доли секунду. Но этого времени мне вполне хватило на то, чтобы свое падение перевести в левитацию. Словом, на асфальт я приземлился на полусогнутые в коленях ноги, что позволило мне, гася инерцию падения, упасть на правое, здоровое плечо, а затем всем телом распростереться на асфальте.
Приподняв голову, я осмотрелся вокруг, оказалось, что я свалился на землю не у главного входа в клинику, а за углом правого флигеля, что спасло мне жизнь, так как там было бойцов и офицеров спецназа ФСБ РФ, только что прибывшими автобусами на помощь группе ликвидаторов прапорщика Малашенко. Мне потребовалась другая секунда для того, чтобы прийти в себя и понять, что на данный момент я животом лежу в самом центре огромной осенней лужи, грязной и холодной. Передо мной стоял улыбавшийся во весь рот своим большим бампером красный Порше 911. Этот немецкий автомобиль пока еще не знал о том, что он недавно лишился своей хозяйки, блондинки Ирины! Дрожащей рукой в кармане своей куртки я разыскал его ключи, с первого же раза сумел нажать правильную кнопку, снимая автомобиль с сигнализации и разблокируя его двери.
Я стоял и любовался этим немецким автомобилем, когда пара бойцов из группы прапорщика Малашенко открыли по мне огонь из своего автоматического оружия с пятого этажа здания. Знаете, хочу откровенно признаться вам в том, что я никогда бы не сел бы за руль чужого автомобиля, хозяйка которого только что погибла! Уж очень подобное было дурной приметой, не всякий автолюбитель решился бы сесть за руль ь автомобиль, хозяин которого умер или только что погиб! С территории этой клиники я постарался бы выбраться каким-либо другим путем.
Но, в тот момент, когда ты находишься под прицельным огнем, то твои рефлексы действуют гораздо быстрее, чем соображает твой головной мозг! Словом, я пока еще думал о том, как я должен был бы поступать в данной ситуации, мое тело само собой, как бы перетекло за руль в салон Порше 911. Один поворот ключа зажигания, тут же из-под капота послышался мощный рык двигателя, а дальше все произошло так быстро, что мне попросту не о чем было рассказывать.
3
Практически всю дорогу до гостиницы я свой Порше 911 гнал под сто километров в час по набережным Яузы. Многие московские автолюбители к этому времени из-за ужасных транспортных заторов по рабочим дням недели столице давно забыли о существовании подобных высоких скоростей для своих автомобилей. Только в одном месте меня попытался остановить патруль ГИБДД, но после нескольких минут гонки и после того, когда инспекторы ГИБДД увидели, насколько корпус моего Порше испещрен пулевыми пробоинами, то они тут бросили гоняться за мной, видимо, сообразив, что я вряд ли остановлюсь и вряд ли буду отвечать на их вопросы о произошедшем. Вместо погони они объявили меня в "перехват" и в этих целях даже подняли в воздух свой вертолет.
Но была суббота, машин на автомагистралях города было совсем немного, так что было где разогнаться. Поэтому вместо того, чтобы бросать Иринин Порше на улицах города на произвол судьбы, я решил на нем прорываться до самой гостиницы "Арарат Хайятт Парк", там его спрятать в подземном гараже и отремонтировать. На подъезде к гостинице по мобильнику я связался с Виктором Путилиным, попросил его дать мне зеленый свет, чтобы без остановок и особых проблем я смог бы без проблем добраться до любого парковочного места в подземном гараже, расположенным под самой гостиницей. А затем я вежливым голосом его попросил о небольшом одолжении:
– Виктор Александрович, не могли бы задержаться на работе и дождаться моего возвращения в гостиницу. У меня появилось дополнительная информация по-нашему проекту о госкорпорации, которые мне хотелось бы с вами срочно обсудить
– Нет ничего проще, Руслан! Меня дома ждут к обеду, так что у нас имеется достаточно времени на то, чтобы встретиться и в спокойной обстановке обсудить все наши новые дела! Я обязательно дождусь твоего возвращения в гостиницу. Если судить, по твоим словам, то ты, Руслан, все же оказался в центре какой-то проблемы. Правда, я несколько удивлен тому обстоятельству, что ты по настоящий момент еще не поднял по тревоге мой дежурный взвод?! Когда ты будешь в гостинице, Руслан?
– Минут через двадцать-двадцать пять!
– Ответил я на вопрос Путилина.
Я не успел свой мобильник убрать в карман куртки, как снова послышалась трель его вызова, на этот раз мне позвонил капитан Звонарев. В его голосе, может быть, впервые за время нашего знакомства и совместной работы, прозвучала настоящая озабоченность состоянием здоровья Николая Николаевича Никольского. Своей милицейской интуицией Максим начал догадываться о том, что старый авиаконструктор Никольский играет очень большую роль в наших планах на будущее, он впервые о Николае Николаевиче Никольском заговорил с таким беспокойством в своем голосе:
– Босс, нашего старика я, как и обещал, доставил в гостиницу, в целости и сохранности передал его на руки Воротниковой. В тот момент он все еще находился без сознания. Галина Ильинична при виде Никольского сильно расстроилась. Она со мной даже разговаривать е стала, а меня тут же выпроводила из номера, сказав, что старику нужен покой и только покой. Сама же бросилась к телефону, через портье вызвать к Никольскому гостиничного доктора и очень ждет, когда ты появишься в гостинице? Руслан, ты уж постарайся ему помочь, чем только сможешь!