Марк Мракович. Каникулы в Страхсильвании
Шрифт:
Марк почувствовал себя смущённо и был уверен, если бы не темнота, то скрыть его пылающие пунцовые щёки стало бы попросту невозможно.
– Да, похоже на то. Вы что, обо мне где-то слышали?
– Разумеется, об этом знает вся Страхсильвания. Позвольте, раз такое дело, я сделаю вам подарок.
– Если честно, мне как-то неудобно, – признался Марк. Ещё никогда в жизни к нему не относились как к кому-то особенному с положительной стороны. Обычно ему доставались только странные взгляды и осуждающие шепотки.
– Нет-нет, погодите, –
Торговец стал торопливо копошиться в стопке с брошюрками. Его тонкие длинные пальцы, с ухоженными ногтями и гладкой кожей, на удивление выглядели молодыми и не затронутыми морщинами. А под рукавом сверкнул тонкий браслет из гладкого светлого металла.
– Вот, – протянул брошюру старик. – Это самое лучшее, что у меня есть.
Марк взял пухлую книжицу за край и сразу почувствовал какое-то внезапное тепло, исходящее от груди. Он второй рукой дотронулся до того места и нащупал медальон, от которого исходил необъяснимый жар. Не такой, чтобы его невозможно было держать в руке, но достаточно сильный, чтобы испытывать дискомфорт.
Марк едва успел прочитать название: «Сокрытая Страхсильвания. Всеобъемлющий путеводитель по малознакомым, особым и оригинальным местам», как сзади тут же раздалось карканье, заставившее даже дрогнуть от неожиданности. И не только его.
– Карлофф, ну ты хоть предупреждай, – заявил Дарин. – Я чуть с сиденья не свалился!
– Тише, Карлофф, я сейчас подойду, – пообещал Марк, наблюдая как ворон неспокойно стоит в клетке, перетаптываясь.
– Какой занятный у вас медальон, – произнёс торговец. – Очень красивый.
Марк снова взялся за него, но теперь он был обычным, холодным. От него не исходило даже тепла, не говоря уже о сильном жаре, как мгновение назад.
– Да, это мой талисман, – объяснил Марк. – Никогда с ним не расстаюсь.
– Поразительно, – расплылся в улыбке старик. – Вы позволите?
Не дождавшись ответа, торговец медленно протянул руку к медальону, и Марк почувствовал, как жар снова подступил к груди. Но на этот раз он стал расти, становясь всё сильнее и горячее.
Сзади послышалось карканье Карлоффа, он затрепыхался в клетке, отчего та с грохотом упала на сиденье.
Дарин тут же вскочил и бросился к ворону.
– Марк, что это с ним? – обеспокоенно спросил он. Ворон так и не успокаивался, продолжая очень громко каркать и биться о прутья клетки, взмахивая крыльями.
Но Марк не мог даже пошевелиться. Невероятная обжигающая боль охватила его грудь и сковала так сильно, что он замер на месте.
Старик, только дотронувшись до медальона, тут же одёрнул руку, словно обжёгся. Он взвыл на весь вагон низким, нечеловеческим стоном. От раздавшегося рёва у Марка даже заложило уши и звон перекрыл все звуки на мгновение. Серебристая борода слетела на пол, вместе с искусственным бутафорским носом. Торговец стал медленно подниматься и выпрямился так, что горб его тут же исчез, а сам он еле уместился в коридоре вагона.
Вместо старика теперь стоял неестественно большой громила, с тёмной глянцевой кожей. Сильно сжимая гигантские кулаки, здоровяк раскинул в стороны мускулистые руки с широкими вздутыми венами. Рот, искривлённый гримасой боли, обнажил острые, словно сабли клыки, а под тёмными очками блеснул ядовитый зелёный свет из глаз.
Молния прорезала туман, и Марк увидел, как над ним навис мощный гигант с чёрной острой бородкой. Он стоял в рваных лохмотьях, которые только что были длинным плащом, и тяжело дышал вздымающейся округлой грудью.
Марк так и застыл, оцепенев и не в силах что-то произнести из-за страха. Жар уже куда-то исчез. Или он про него забыл, наблюдая за здоровяком. Но где же все? Почему никто не выглянет из купе и не увидит то, что видит он?
– Тише, тише, Карлофф, что с тобой? – слышался сзади голос Дарина. Он раздавался словно под водой, вместе со звуком трепыхания и неустанного карканья ворона.
Лампы в купе и коридоре замерцали, погружая то в свет, то обратно во мрак всё вокруг. Громила вплотную приблизился к лицу Марка так, что ощущалось его горячее дыхание через двигающиеся ноздри. Марк видел своё отражение в чёрных зеркальных очках, а после стёкла в них треснули и сквозь тонкие щели стало сочиться кислотное зелёное сияние.
Это последнее, что увидел Марк, после чего лампы полностью загорелись и он тут же рухнул на пол, напрочь обессиленный. Карлофф тут же замолчал и успокоился, а Дарин кинулся к другу.
Огромная фигура громилы исчезла без следа, будто его и не было вовсе. Лишь борода, нос и лохмотья плаща валялись беспорядочно на полу.
– Так, так… Вот не надо мне тут приключений, – заявил Дарин, дрогнувшим голосом. – Что с тобой, Марк? Э-э-й! Я твоей бабушке обещал, что всё будет в поряде!
Он схватил Марка в охапку и усадил возле Карлоффа, которого выпустил из клетки. Ворон тут же уселся под боком у хозяина, прижавшись и уткнувшись клювом.
– Медальон, – еле слышно выдавил из себя Марк. – Горит… не могу.
Дарин дотронулся до медальона, недоумённо посмотрел на друга, а затем приложил ладонь ко лбу.
– С медальоном-то всё нормально… А вот у тебя, кажись, жар. Ты что, заболел? Надо тебе чего-нибудь выпить. Щас купим лимонад.
Дарин вышел из купе к тележке со сладостями.
– А где торговец? – спросил он, оглядывая коридор. – Ты видел, куда он ушёл?
Марк с трудом соображал и лишь отрицательно покачал головой. У него было непередаваемое ощущение внезапно нахлынувшей усталости.