Марк Мракович. Каникулы в Страхсильвании
Шрифт:
– Ладно, дедушка. Я понял, – успокоил Марк. Дедушка Феликс тем временем улыбнулся и снова исчез в стене. Марк ещё немного подождал, а затем повернулся к другу. – Они никогда не говорили, что у нас есть родственники в Страхсильвании. Хотя всегда знали, как мне интересна эта деревня.
– И чем бы тебе это помогло? – не понял Дарин, накрывая зеркало покрывалом. Он уже успел его подвинуть обратно, чтобы оно не мешалось в проходе.
– Не знаю, – пожал плечами Марк. – Я бы, может, попросил каких-нибудь сладостей мне прислать
– Ну вот видишь, ты даже сам не знаешь, что бы сделал и попросил. Теперь сам поедешь и всё увидишь. Это ведь намного круче.
– Да, наверное. Правда, бабушка так за меня переживает, – грустно сообщил Марк. – И я даже думал, может стоит остаться и никуда не ехать? Но моё желание намного сильнее, чем мне казалось прежде. Я чувствую, что должен побывать в Страхсильвании.
– Не парься, – проходя мимо, Дарин хлопнул друга по плечу, а затем взял с подноса бутерброд. – Конечно же она волнуется. Ты всю жизнь рядом, никуда не выезжал. А тут придётся расстаться на несколько дней, да и ещё и отправиться так далеко.
Дарин стал жевать бутерброд и завалился на кресло-качалку. Он покосился на стопку открыток, приходивших Марку от отца, но ничего при этом не сказал.
Впрочем, Марк сам поймал его взгляд.
– Тяжело было хранить их у себя в комнате, – объяснил он и подойдя к подносу, тоже взял бутерброд.
– Да уж… Эта старомодная традиция в вашей семье имеет огромное значение, судя по всему.
Марк решил сесть на стул, рядом с Дариным. Но стоило только потянуть покрывало, чтобы его снять, как из-под стула с грохотом выкатилась клетка. Большая, чёрная, с дверцей в виде острой арки и массивным толстым дном.
– Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь, – вспомнил Марк одну из присказок бабушки, которая оказалась очень к месту.
– И ведь не поспоришь, – хмыкнул Дарин, встав с кресла. Он положил бутерброд на блюдо и с лёгкостью поднял тяжёлую клетку. – Знаешь, это ведь всё часть тебя. Конечно, ты можешь попытаться отгородиться… – Дарин взял и засунул открытки в клетку и закрыл дверцу. – И всё, руку просунуть не можешь, достать их тоже. Но через прутья ты их всё-таки видишь и знаешь, что они там. Они всегда будут с тобой. Хотя бы даже потому, что ты помнишь все картинки и пожелания наизусть.
Марк подошёл, открыл дверцу и вытащил цветастую стопку.
– Ты прав, конечно, – согласился он. – Но пока что мне тяжело смотреть на них, понимая, что это всё, что у меня сейчас есть хотя бы от отца. Что это всего лишь открытки и какие-то подарки, а не он сам…
– Понимаю, – грустно вздохнул Дарин. – Хотя, и не совсем. Вот у меня есть вроде бы отец… А какой толк? Всё время торчит на своей работе, разговариваем редко. Можно даже сказать, что его как бы и нет. – Он отвернулся к окну и посмотрел куда-то вдаль. – Видал сегодня Задерея, когда к тебе шёл. Он к тебе не лез?
– Нет. Он же не умеет, как ты, лазать по деревьям в
– Да, не умеет. Иначе бы он прятался от моих тумаков на самых верхушках, – хмыкнул Дарин и пошёл за бутербродами.
Марк усмехнулся, во всех красках представив эту сцену.
Затем он вновь взглянул на открытки, а после решил засунуть их в первый ящик комода. Ему не хотелось, чтобы они в лишний раз попадались на глаза. Хотя бы какое-то время…
Глава 4. Понурая Падь
– Карлофф, ну ты так и будешь теперь обижаться всю поездку? – спросил Марк у своего питомца. – Поешь хоть немного. Вот, твои любимые, с клубникой.
Марк подсыпал в клетку горсточку кукурузных хлопьев, которые с шумом попадали на дно.
Разумеется, обычные вороны не едят хлопья, но только не Карлофф. И хотя ему очень нравилось это хрустящее лакомство, особенно со вкусом клубники или банана, сейчас он показательно ни на что не реагировал.
Вместо этого Карлофф отвернулся в угол сиденья, где стояла клетка, и так, спиной ко всем и засунув голову под правое крыло, молчал уже половину пути. Он сильно обижался на то, что ему приходится быть взаперти.
– В конце концов, я тебя взял, чтобы ты тоже поехал с нами, – возмутился Марк и отряхнул ладони, сделав несколько хлопков. – Без клетки нельзя перевозить животных в поезде. Либо так, либо дома тебя оставить пришлось бы. К тому же, если тебя выпустить, в любой момент может заявиться проводник и тогда проблем точно не миновать.
Карлофф в ответ даже не шелохнулся, хотя всё слышал и понимал. На этот счёт не было ни малейших сомнений.
Марк поражённо покачал головой и посмотрел в окно. Мимо, словно забор, мелькали острые пики высоченных елей, загораживающих собой весь вид. Тяжёлые свинцовые облака мчались, гонимые ветром, а огромные капли ливня ударяясь о стекло, оставляли длинные корявые разводы, больше всего походившие на трещины.
– Расслабься, – посоветовал Дарин. – Ему просто нужно время, чтобы отойти. Как только вылезет на свободу, сразу же начнёт довольно летать и каркать. Ты же знаешь.
– Да уж, – согласился Марк. – Куда больше меня беспокоит бабушка… Она так переживала.
Бабушка Настурция никак места себе не находила, давая напоследок советы, наставления и спрашивая, ничего ли не забыто. Несколько чемоданов в виде гробов и один сундук были до отказа набиты вещами, будто поездка обещала длиться не три дня, а минимум три недели.
Слушаться Виктора, беречь Карлоффа, не ходить в незнакомые места, не снимать медальон… Последний так вообще бабушка забрала и долго над ним колдовала в подвале, после чего вернула Марку, сказав, что это его главный талисман в поездке. Указаний было так много, что запомнить их все оказалось просто невозможно.