Марк Твен
Шрифт:
Лучшим рассказом сборника была «Прыгающая лягушка».
Твен услышал этот рассказ в декабре 1864 года в одном калифорнийском лагере горняков и сделал пометку в «Записной книжке»: «Колеман с его прыгающей лягушкой- пари с прохожим на 50 долларов — прохожий не имеет лягушки, и Колеман достает ему лягушку. В это время прохожий наполняет лягушку Колемана дробью, и она не может прыгать. Лягушка прохожего выигрывает». Эта запись — первый набросок знаменитого рассказа. Вернувшись из своего путешествия по горам Джекасса, где он вместе со Стивом Гиллисом был старателем, Твен навестил Брет Гарта и рассказал ему «Прыгающую лягушку». Экстравагантная история, переданная в особом, «твеновском», тоне — медленно, невозмутимо и с тонким юмором, — привела слушателя в восторг. Позже Брет Гарт говорил, что эта «история» никогда не была и не будет такой забавной в печати, какой была для него, рассказанная впервые самим Марком Твеном.
Нью-йоркский корреспондент журнала «Альта» в Сан-Франциско писал, что рассказ Марка
Перепечатанный десятками газет, он ходил по рукам между рудокопами на отдыхе, в лагерях между солдатами, в лесу между дровосеками. «Его слушали с восторгом, точно какую-нибудь легенду Гомера или северную сагу» [61] , — пишет в своих воспоминаниях Н. Брукс, золотоискатель, ставший позже журналистом.
60
«Mark Twain's Letters», v. I, p. 102.
61
Н. Брукс, Марк Твен в Калифорнии, «Литературные вечера», М. 1899, № 4, стр. 548.
Это была юмористическая «история», известная по всему Калифорнийскому побережью и на берегах Миссисипи, встречающаяся в негритянском и индейском фольклоре, трижды появившаяся в печати, прежде чем Марк Твен опубликовал свой вариант. Самым интересным предшественником «Прыгающей лягушки» Марка Твена был рассказ журналиста Лейланда «Лягушек стреляю без пороха», напечатанный в нью-йоркском журнале «Дух времени» в мае 1855 года. Он был услышан Лейландом на берегу Миссисипи, в Арканзасе. Большая часть его состояла из пейзажных и бытовых зарисовок, традиционных фольклорных острот по поводу жажды одного лесоторговца, который залпом «выпивает» штабеля леса, шесть негров и три упряжки. Рассказ был выдержан в духе юморесок «хвастовского» жанра.
Иначе обработал этот сюжет Марк Твен. Соль его рассказа — в индивидуализированной передаче «истории» от первого лица с сохранением особенностей живой речи, уснащенной тонким юмором: читатель видит юмористическую ситуацию, которой не замечает простодушный рассказчик, повествующий о происшествии со всей серьезностью. Позже эта манера речи талантливо использована в «Гекльберри Финне». Рассказ от первого лица навсегда остался излюбленным у Марка Твена. Так написаны книги: «Простаки за границей», «Гекльберри Финн», «Янки при дворе короля Артура», «Том Сойер за границей», «Жизнь на Миссисипи», «Жанна д'Арк», «За границей» — и большое количество рассказов. Такая манера не случайна. Она давала возможность сохранить в литературном произведении окраску устной речи по типу фольклорного рассказа и самую передачу сделать источником юмора [62] .
62
Сколь высоко ценил Марк Твен искусство устной передачи и сохранение его особенностей в литературе, свидетельствуют наставления одному репортеру — Эдварду Боку. Этот последний получил У Марка Твена интервью, потом принес писателю результаты своих записей. Марк Твен запретил их печатать. Не потому, что Э. Бок исказил его мысли, а потому, что репортер огрубил речь Твена, сделал ее неестественной.
«В нашем интервью, — говорил Твен Боку, — вы вообще… записываете фразы, мной произнесенные, как я их сказал. Но… что моя манера имела некоторую тонкость, остроту, — все это опущено. Поэтому читатель не в состоянии понять, где я был серьезным и где шутил… Дать пояснения, которые могли бы раскрыть правильный смысл, — есть нечто такое, что подразумевает мастерство. Искусство столь высоко, и прекрасно, и сложно, что нет никакой надобности позволять искажать его таким образом» (Цит. по книге: G. Bellamy, Mark Twain as a Literary Artist, p. 36–37).
Реальный Бен Кун, рассказавший Твену «Прыгающую лягушку», был лоцманом из Иллинойса, лениво доживавшим свой век в горах Джакасса, «околачиваясь» в гостиницах и барах. Медлительный тугодум, дремавший у печки, он мог начать рассказывать свои бесконечные «истории» во всякое время и не дожидаясь просьб со стороны слушателей. Рассказывал он их медленно, без остроты, с изнурительными подробностями. Марк Твен целиком сохранил его облик в «Прыгающей лягушке». Саймон Уилер представлен человеком без чувства юмора и поэтому — комическим персонажем.
На фоне повсеместного распространения юмористических анекдотов, среди великолепных рассказчиков из народной среды, у которых были вкус, выдумка, тонкое понимание юмора, — фигура Саймона Уилера была безудержно юмористической и тем более живой, что Уилер тоже был одержим всеобщей страстью — рассказывать «истории».
Определяя позже суть юмора, Марк Твен утверждал:
«Не бывает иного юмора, кроме того, который возникает из реальной ситуации.
63
Цит. по книге: С. Т. Harnsberger, Mark Twain at Your Fingertips, N. Y. 1948, p. 138.
«Человеческое» у Саймона Уилера — это безудержное желание рассказывать, хотя слушатель уже изнемог. Твен тщательно подбирает детали: «загнал меня в угол, загородил своим стулом, потом усадил меня — и пошел рассказывать»; «… он ухватил меня за пуговицу и завел опять: «Так вот, у этого Смайли была рыжая корова…»
Твен строго соблюдает ритм устной юморески, хотя рассказ без конца прерывается (у слушателя иссякло терпение, рассказчик бестолков и забывчив), но фигура Саймона Уилера от этого становится только выразительнее, «зримее». Он как живой стоит перед глазами читателя: лысый, наивно-добродушный, немного растерянный, еще не очнувшийся от собственных россказней, еще полный недосказанных «историй», недоумевающий — где же слушатель, почему он сбежал?
Не менее интересен и другой образ рассказа. Уилер рассказывает о проделках некоего Джима Смайли, яростного спорщика, готового побиться об заклад на что угодно и с кем угодно. «Случалось с ним — ищет он, ищет противника, никак не может найти. Так что же вы думаете? Возьмет да против самого себя и поставит».
Нелепое и несообразное как объект юмора — излюбленный прием в американском фольклоре. Марк Твен сохраняет его в характеристике Джима Смайли.
«Прыгающая лягушка» — мастерски построенное произведение. Рассказ не обладает классическим, строго выдержанным конструктивным единством, в нем целый ворох «историй» с самостоятельными сюжетами, но выдержан он в едином «уникальном» тоне, то есть наполнен случаями из ряда вон выходящими — анекдотами. Расположены они вокруг гротескно изображенной фигуры Джима Смайли. В рассказе по меньшей мере пять анекдотов- о клопе, о пасторе Уоркере, о кобыле, о собаке Джексоне, о лягушке Дэниеле Уэбстере [64] .
64
Лягушке дано пародийное имя; Дэниел Уэбстер был известным американским государственным деятелем и оратором в середине XIX века. Сатирический намек Марка Твена попадает точно в цель; в народе Уэбстера называли «толстой лягушкой», подразумевая его предательство: сначала он выступал против рабства, а затем «перепрыгнул» в лагерь рабовладельцев. Уолт Уитмен саркастически обрисовал Дэниела Уэбстера в своей ранней «Песне мягкотелых»; в стихотворении «Кровавые деньги» назвал его и других перебежчиков «иудами» и «вшами» человечества. Образ Уитмена: Уэбстер — «мягкотелый гад» — получает буквальное выражение в лягушке Марка Твена.
Твеновское единство композиции заключается не в сюжетной целостности анекдотов, а в той одинаковой роли, которую играет в них Джим Смайли: везде он азартный игрок, спорщик, заражающий своим азартом даже животных, ему принадлежащих.
Марк Твен наделил Смайли страстью всепоглощающей, но столь нелепой (Смайли мог держать такое пари: куда поползет клоп и как долго будет ползти), что эта черта наполнила рассказ юмором до краев. Что же делает фигуру Смайли комичной? Марк Твен, воспитавший свой вкус на произведениях Шекспира, которого «боготворил» в юности, — знал законы построения трагического характера: страсть, овладевшая человеком, обычно ведет его к достижению какой-то значительной цели («Макбет», «Ричард III»); носитель страсти — незаурядная личность, обладатель ума, таланта, воли и т. д. Все эти качества, принесенные в жертву страсти, рождают трагический эффект. Марк Твен оставил Смайли только страсть, лишив его ума, рассудительности и даже простой сметливости, и достиг, таким образом, полноты комического эффекта. Смайли недалек, простофиля. Он способен только придумывать глупейшие пари, но не в состоянии догадаться о проделке своего противника. Прохожий остроумно надувает его во время пари на лягушек: в отсутствие Смайли он наполняет его лягушку дробью, и она не может прыгать.
По словам Джеймса Лоуэлла — известного американского поэта, критика и знатока фольклора — «Прыгающая лягушка» Марка Твена является «прекраснейшим образцом юмористической литературы, который когда-либо был создан в Америке».
Марк Твен сохранил в рассказе безыскусственность юмора горняцких лагерей и речных пристаней, традиционную анекдотичность, гротескное преувеличение в характеристике Смайли и Уилера. Но его юмор имеет и свои оригинальные черты.
Фольклорная юмореска обычно основывалась на внешней комичности ситуации; таков и рассказ Лейлан-да. У Марка Твена тонкость юмора ощутима лишь при сопоставлении внешней ситуации с характером героев рассказа. Смайли — человек никчемный, чудаковатый, недалекий, недогадливый, беспокойный, всегда находящийся во власти несчастной страсти держать%.пари, — становится посмешищем окружающих благодаря своему характеру, который и рождает одну комическую ситуацию за другой.