Маркиза де Помпадур. Три жизни великой куртизанки

Жанна-Антуанетта Пуассон, будущая маркиза де Помпадур, родилась в Париже 29 декабря 1721 года, и была она дочерью не мясника и не торговца скотом, как это иногда пишут. На самом деле, поставщиком мяса для парижского Дома инвалидов был дедушка Жанны-Антуанетты по материнской линии, а вот отцом ее был, как сейчас говорят, «деловой человек», связанный со снабжением армии. Впрочем, если это и «круче», то совсем ненамного: Жанна-Антуанетта не имела ни

В момент рождения дочери Франсуа Пуассону было, как говорится, «под сорок». Двадцатилетним он ушел из родного дома, с которым в его мозгу никак не ассоциировались такие понятия, как «богатство» и «успех». Не имея, что терять, и полностью отдавшись на волю судьбы, он поступил посыльным в армию герцога Орлеанского. Там он проявил изворотливость и смекалку, стал быстро продвигаться по службе, был замечен и вскоре устроился служащим к братьям Пари, известным финансистам и владельцам крупного королевского банка.

Короче говоря, Франсуа Пуассон был тем еще махинатором, а с учетом того, что махинаторами были и братья Пари, можно себе представить, чем занимался отец Жанны-Антуанетты, и в каких делах он преуспел.

Мать Жанны-Антуанетты, в девичестве Луиза-Мадлен де Ля Мотт, тоже была личностью достаточно специфической. О ней говорили много всякого разного, но ведь соседи всегда такие: сначала злословят, а уж потом разбираются, имелся ли повод для злословия.

Братья Пари, а их было четверо, в те времена считались весьма влиятельными людьми. Старший брат, Антуан Пари, служил государственным советником по финансовым вопросам и главным сборщиком податей в Гренобле; другой брат, Клод Пари – военным казначеем и секретарем короля; третий брат, Жан Пари, более известный как Пари де Монмартель – советником короля и хранителем королевской казны. Он-то и стал крестным отцом Жанны-Антуанетты. А ее крестной матерью согласилась стать дочь четвертого из братьев, Жозефа Пари-Дювернэ, государственного советника, хранителя казны королевы и генерального управляющего по продовольственному снабжению.

Контролируя государственные финансы и продовольственные поставки для армии, братья Пари пользовались практически неограниченной властью. Перед ними трепетали полководцы и политики, и даже сам король иногда одалживал у них весьма крупные суммы денег. Они слыли знатоками искусства, были известными во Франции меценатами и коллекционерами. Братья практически ни перед кем не отчитывались, а к официальным министерским постам не стремились. Это и понятно: их и так все вполне устраивало, ведь ни одна сколько-нибудь значительная финансовая операция без них все равно не обходилась.

Дела у Франсуа Пуассона в «хозяйстве» братьев Пари тоже шли весьма неплохо: его повысили до управляющего, а затем – до старшего управляющего. Этот факт представляется нам показательным, ведь втереться в доверие к не доверявшим никому на свете братьям-финансистам было очень и очень непросто. А Франсуа Пуассон сумел это сделать. Видимо, они почувствовали в нем родственную душу, а возможно – предусмотрительно взяли на роль потенциального «козла отпущения», ведь в работе, связанной с государственными финансами и продовольственными поставками, всякое могло случиться, и ко всему нужно было быть готовыми.

Как бы то ни было, после поступления на службу к братьям Пари месье Пуассон стал неплохо зарабатывать, а его семья смогла себе позволить переехать с улицы Клери, где родилась Жанна-Антуанетта, на более престижную улицу кардинала де Ришелье.

Все было просто замечательно до 1725 года, то есть до тех пор, пока не разразился страшный скандал. Надо сказать, что в тот год во Франции свирепствовал голод, а Франсуа Пуассон, как мы уже знаем, имел самое непосредственное отношение к поставкам продовольствия. Находясь на таких должностях, надо быть особенно аккуратным и щепетильным, а отец Жанны-Антуанетты таковым не был, и на него пало обвинение в получении взяток и прочих грязных аферах.

Был он действительно виновен или нет, никто сейчас точно не скажет, но одно известно доподлинно: он едва избежал тюрьмы и спасся от виселицы лишь тем, что сумел бежать за границу, по слухам – в Гамбург.

Дело это достаточно темное. У братьев Пари, этих, как их называли, «денежных мешков» и «мучных генералов», конечно же, имелось множество завистников, но они пользовались покровительством герцога Луи-Франсуа-Армана де Ришелье и перешедшего на французскую службу генерала Морица Саксонского, и трогать их лично опасались. Зато Франсуа Пуассон, главный управляющий братьев Пари, их самый преуспевающий агент, ставший почти таким же буржуа, как и они сами, оказался подходящей кандидатурой. На нем вполне можно было отыграться, а заодно и насолить преуспевающим братьям.

Роль «козла отпущения» Франсуа Пуассон выполнил великолепно: на него, как говорится, «повесили всех собак», а заодно с ними и всю прочую живность, недопоставленную по оплаченным из государственной казны договорам. В одночасье благополучие его семьи рухнуло, и мать Жанны-Антуанетты осталась одна с двумя детьми на руках. Почему с двумя? Да потому, что у Жанны-Антуанетты к этому времени уже был младший брат Абель, родившийся как раз в этом самом 1725 году. В будущем он станет маркизом де Мариньи.

В конечном итоге, красивый дом Пуассонов на улице кардинала де Ришелье был конфискован, и оставшаяся без кормильца семья перебралась на невзрачную улочку Нев-де-Бонзанфан.

Луизе-Мадлен ничего не оставалось, как день и ночь лить слезы. Сейчас женщина, оказавшаяся в ее положении, еще может пойти работать и хоть как-то содержать себя и детей, в те же времена вариантов у нее не было никаких. Хотя нет, один вариант все же был, и его наша красавица сумела использовать весьма плодотворно. Вариантом этим оказался, конечно же, другой мужчина, и звали его Шарль Ле Норман де Турнэм. В свое время этот человек служил послом в Швеции, а теперь возглавлял крупную компанию и от имени короля занимался сбором податей. Будучи другом семьи Пуассонов, он не бросил женщину в беде.

Может возникнуть естественный вопрос: а что такое «друг семьи» в данном контексте? И первое, что приходит в голову – конечно же, любовник. Возможно, так оно и было на самом деле. Во всяком случае, богача де Турнэма частенько включают в список предполагаемых отцов Жанны-Антуанетты.

Кто был подлинным отцом будущей маркизы де Помпадур, точно неизвестно. Франсуа Пуассон, безусловно, утверждал, что отец – это он. Однако разные биографы маркизы указывают в этом смысле на разных мужчин. Братья Гонкуры, давшие миру знаменитую литературную премию своего имени, называют любовниками Луизы-Мадлен Пуассон государственного секретаря Ле Блана и одного посла. Историк Жиль Перро идет еще дальше, встраивая в череду ее любовников и Жана Пари де Монмартеля, и одного принца, и двух послов, и епископа Авраншского, и одного из слуг Людовика XV. Ссылаясь на характеристику графа д’Аржансона, он дает ей определение «знаменитая шлюха» (братья Гонкуры ограничиваются термином «galanterie», который можно перевести, как «галантность», а можно и как «легкое поведение»). Впрочем, граф д’Аржансон, как мы увидим дальше, был одним из главных врагов маркизы де Помпадур, и его характеристики вряд ли можно считать беспристрастными.