Мармион
Шрифт:
Не будет в мире звук забыт
Имен столь славных — Фокс и Питт!
Колдун не мог бы никакой
Гордиться мощью столь же грозной, Хотя бы он своей рукой
Вдруг сделал океан рекой
И сбросил с небосвода звезды!
Смягчись, людская гордость! Тут
Соперники нашли приют;
Не разделенные враждой:
Ты одного почтишь слезой —
Оплакан будет и другой,
Над Фоксом реквием звучит,
А эхо над тобою, Питт!
Уснула
Не говори же никогда,
Что жребий их столь разным был: Он сам их здесь соединил!
Ищи среди людей живых —
Найдешь ли ныне двух таких?
Так спите! В свой последний час
Природа-мать разбудит вас!
Стон всей отчизны не пронзил
Свинцовый сон глухих могил…
И только арфа не молчит:
Хоть песнь и тщетна, но звучит.
Шотландский менестрель звенит
Над вами рыцарской струной —
Тот бард, которого почтили вы хвалой…
Помедли, грустное виденье!
Могу ли враз с великой тенью
Расстаться, если тема эта
Еще звучит в душе поэта?
Бег вдохновенья не унес
Дань восхищенья, грусти, слез.
О, если б я все чувства мог
В один весенний влить поток!
Но нет, увы, давно уж поздно…
Все призраки ушедших дней
Растают, как узор морозный
При свете утренних лучей:
Исчез готический портал,
И камень гробовой пропал,
И только хора долгий звук
Стихает медленно вокруг…
Вновь — одинокая долина,
И мрачных пастбищ седина,
И ферма за оградой длинной
Так молчалива и черна.
Вон — роща дикая, и в ней
Я слышу голоса детей…
Их крик промчится и замрет,
Растает в шуме темных вод.
Так мне природа говорит,
Иная песнь в тебе звучит —
Тебе с натурою твоей
Не петь героев и вождей,
А слушать ветер средь полей,
Да шорохи нагих ветвей,
Бросать тростинки в темный Твид
Под звуки песни, что кружит
Вдали, качаясь на реке,
Когда с ведерком налегке
Спешит молочница домой,
Или сидеть за той межой
Да слушать, как старик-пастух
Ведет неспешный свой рассказ
И опасается подчас
Легендой утомить твой слух:
Наивно думает старик
О том, что будет вдруг она
И неискусна и скучна
Тому, кто «знает все из книг».
Но ты, мой Роуз, ты мог бы всем
Сказать, как много ты читал
Романов, повестей, поэм,
Где дух народный оживал!
Ты сам бывал по-детски рад
Старинной музыке баллад…
И чувства, оттесняя разум,
Владеют нашею душой,
Когда мы слышим вновь рассказы
О рыцарях в броне стальной.
Ведь древних песен власть сильна, Ведь барда прежнего струна
Сильней, чем времени рука,
И ведь поныне нам близка
Та песнь, в которой Ланселот
Беседу с мертвецом ведет,
Презрев могучих духов власть, Когда его к Джиневре страсть
Зовет в неведомую даль
И ищет он Святой Грааль…
Но лишь во сне мог видеть он
Святую чашу вновь и вновь:
Ведь рыцарь не был причащен,
И беззаконная любовь
Мешает подвигам святым!..
И вот Тарквиний гордый с ним
Сразился… Рыцарь победил,
Всех пленников освободил…
Да был ли в Англии поэт,
Что презирал сказанья? Нет!
Их Мильтон ввел и в рай, и в ад, И Спенсер был их блеску рад,
И Драйден был уже готов
Воспеть все тот же Круглый Стол, Но грубый королевский двор
Принудил барда (о, позор!)
Писать поденщину за плату!
И вот пришлось лауреату
Придворной черни угождать,
В их вкусе пьесы сочинять,
Так свой талант губя и профанируя, Он занялся никчемною сатирою!
Но, славой тех имен согрет,
Дерзнет и нынешний поэт,
И на ристалище романа
Он хочет преломить копье,
Найти убежище твое,
Дух рыцарства! Тот замок странный, Где силой злого талисмана
Ты погружен в волшебный сон,
Пока злодействуют тираны
И мир неправдой покорен!
Пусть арфа Севера пробудит
Тебя от векового сна
И в странствиях тебя она
Сопровождать бессонно будет!
Она с тобою в путь спешит,
Тебе вручив копье и щит!
Да оживут меч, шарф, плюмаж,
Колдунья, великан и паж,
Волшебник в призрачной стране, Дракон и дева на коне,
Под сенью сказок колдовской
Ты тайны древние открой,
И пусть нас всех чаруют вновь
То поединок, то любовь,
Честь с незапятнанным щитом,
Страх пред невиданным врагом, Дух львиный с золотым мечом,
И твердость рыцарской руки,
И верность, смерти вопреки.
Мой друг! Хвалу ты заслужил:
Ты песнь былую возродил
Под сенью итонских дубов,
Где кроны помнят всех певцов
Еще с тех пор, как менестрели
Легенды об Артуре пели.
И ты струной своей звенел:
Ты снова Бевиса воспел,^
И песнь была полна чудес:
Король твой рыжий въехал в лес
С охоты и в глуши лесной