Мародёр
Шрифт:
Глава 25. Хкадор
Горячий ветер обжигал. Песок поднятый им иглами впивался в кожу, заставляя пригибаться, прятать лицо за рукой. Это не помогало и песчинки все равно секли кожу. Как не помогало и разглядеть что-то дальше чем песок у самых ног. Песок. Вокруг один демонов песок. Куда не глянь всюду песок. Высокие желтые барханы, предательски обрывающиеся, заставляющие падать, катится вниз. Он падал несколько раз, прежде чем осознал, что спуститься по короткому пути у него не получится. Падение не страшно само по себе, разбиться о песок сложно, но упав во второй раз он потерял нож. Он пытался его найти, но едва не стал жертвой твари, вылезшей из песка.
Но сегодня даже она помочь не могла. Песчаная буря налетела внезапно. Только что светило солнце, только что ветер был хоть и горячим, но ласковым, и вот небо потемнело. Он было обрадовался, поднял лицо к туче, ожидая дождя, но вместо капель получил песком по лицу. Ему еще повезло, и он понимал это, окажись он на сотню шагов правее, и он был бы уже мертв. Там, в непроницаемом, черном, плотном на вид кружащемся с бешеной скоростью песке он бы не выжил, не смотря на всю помощь Сути Света. С другой стороны, окажись он на сотню шагов левее и буря бы вовсе прошла стороной.
Песчинка разрезала кожу. Капелька крови сорвалась с ладони и улетела подхваченная ветром и песком. Человек упал на колени, взмолился Свету. Но молитву подхватил ветер и засыпал песком.
Человек подполз к бархану, прижался к нему. Здесь было тише, ветер не так хлестал, хотя песок доставал и сюда, но песчинки уже не могли резать его. здесь было так тепло, так тихо, так уютно, что он невольно задремал. Проснулся он от того, что кто-то сильно давил ему на грудь, а что-то горячее касалось его лица. Открыв глаза, он понял, что едва не оказался погребен под песком. Отчаянно заработав руками, он попытался найти точку опоры, вылезти. У него получилось. Не сразу, но получилось. Выбравшись из едва не похоронившего его песка, он стараясь отдышаться, упал на землю. Вокруг было тихо, ни ветра, ни рвущего кожу песка.
Тяжело дыша, выплевывая набивающийся в рот песок, человек взобрался на бархан, встал в полный рост. Прикрыв глаза от солнца рукой, он осмотрелся. Песок. Вокруг один демонов песок. Песок и больше ничего. Человек тихо выругался. Бессильно упал на колени. Взмолился Сути Жизни. И она ответила, сейчас ответила. Она не наделила его силой, не исцелила покрытое царапинами тело, не позволила больше не чувствовать жажду. Нет. Но она повернула его голову, она указала ему путь. Он увидел, как далеко-далеко, почти на самом горизонте, на конце демонова моря песка, мелькнуло что-то зеленое. Он встал, всмотрелся внимательней и вновь увидел короткую зеленую вспышку. Его лицо расцвело улыбкой, он шагнул и сорвался с бархана.
Анартах усмехнулся. Он покосился на сидящего рядом человека, поднял медную кружку, отпил. Вновь усмехнулся. И тут же погрустнел. Гость так и не притронулся к чаю. Его медная кружка заполнена до краев вкуснейшей терпкой жидкостью, но гость не сделал ни глотка. Это не хорошо, это неуважение. Анартах сжал зубы. Он — великий вождь, объединивший уже десяток племен, он чье
Вестник поморщился, потер руки, сбрасывая мелкие песчинки, не глядя протянул руку и взял кружку, лишь затем повернулся к вождю.
— Вождь, — погрозил он пальцем Анартаху, — это не честно, вождь. Сама пустыня подыгрывает тебе.
— Никакого подыгрыша, — тонкие губы Анартаха дернулись в улыбке, и расплылись в ней, когда Вестник отхлебнул из кружки. — Надо лишь знать и любить ее.
Вестник поставил кружку на ковер. Пустую кружку. Анартах счастливо выдохнул.
— Вождь, — изумленно глядя то на вождя, то на пустую кружку, то на подогреваемый на огне чайник еле смог проговорить вестник. — Вождь, что это было? Что я сейчас попробовал? Мне нужен рецепт!
— Еще? — спросил вождь, совершенно, абсолютно довольный произведенным эффектом.
— Конечно! — Вестник подвинул кружку к центру ковра, поставил ее на круг.
Девушка служанка тут же подскочила, упала на колени, подняла чайник, налила в кружку темной жидкости и убежала, унося чайник с собой. Она нальет воды и вернется, вдруг гость еще захочет.
Вестник сделал большой глоток, вытер губы, поставил кружку, занес над ней руку, но передумал и брать не стал.
— Твой дед поил меня чем-то подобным, но не в обиду твоему предку и тебе, то было сущее дерьмо.
— Согласен, хотя в наших племенах и не принято так говорить о предках, но ты прав, то было сущее дерьмо.
— А где ты так хорошо научился говорить на языке империи?
— Моей нянькой была людская девушка-рабыня. Не помню, она училась где-то, в каком-то университете.
«В Дамио,» — подумал Вестник. — «Я помню. Я сам подарил ее тебе», — но вслух ничего не сказал, лишь кивнул.
— Так зачем ты пришел, Вестник? Ты не появлялся двадцать лет и вот ты пришел, почему?
— Я Вестник, — пожал плечами человек. — И это не просто имя. Я доставляю вести, послания, пожелания, приказы, просьбы, все, что люди и не только хотят передать друг другу. Я Вестник и часто езжу туда- сюда по всему миру. Да и честно, мне никогда не нравились эти горы песка.
— Кто прислал тебя ко мне и зачем?
— Часовщик. Зачем? Он просил передать, что твой шаман мертв. Надо быть полным идиотом, чтобы прыгнуть через половину мира, только для того, чтобы стать ближе к алтарю. Ладно бы сам прыгнул, но зачем готовую осуществить кладку Мать с собой тащить. Мы эту искали тридцать лет, еще десять готовили. Сколько будем искать следующую? Впрочем, у тебя, вождь сейчас все равно нет шамана, так что время есть.
— Ошибаешься, Вестник, шаман у меня как раз есть.
На лицо Вестника набежала короткая тень, но он тут же улыбнулся.
— Так это же прекрасная новость. Я могу передать ее Часовщику?
— Конечно! И скажи ему больше. Это женщина.
— Что? — глаза Вестника стали огромными. — Женщина? Женщина-шаман? У тебя в племени?
— У меня в племени. Женщина. И скажу тебе правду, я видел на своем веку пятерых шаманов. Хвала Сути, что двое из них умерли, не успев натворить бед. И да, я рад что прошлый шаман погиб. Жаль вместилище, но этого старого дурака совершенно не жаль. Так вот, она сильнейшая из всех, кого я видел.