Мародер
Шрифт:
Только что развязанного гражданского обвязали снова, для спуска – начало лестницы от развороченного взрывом устья отделяло метров семь-восемь. За гражданским последовал гоблин, и вскоре топот по металлическим ступеням затих в темноте провала. Ожидание малость скрасил костерок, разведенный в зданьице проходной. Перекусив, все немного осоловели, сказывались сутки, проведенные на ногах.
– Наконец-то хоть пожрали. Бля, от этого стола один дым, на хуя ты его сунул…
– Не в лес же тащ… О! Слышь? Олега! Уснул, что ли? Твой орет!
Вернувшийся гоблин доложил, что во
– Ахмет, мне надо решение принимать. Какие мысли? Ждем или сходим?
– Максимыч, а сколько у нас времени? Я так понимаю, наш бабах сверху хорошо было видно. Прилетят ведь посмотреть? Или им насрать – только к периметрам не подходи?
– Не знаю, честно скажу.
– Может, и на хуй эту спелеологию, а, Максимыч? Как я понимаю, у тебя задача – сходить, открыть, убедиться в возможности и целесообразности дальнейшей движухи. Правильно?
– Так. И что? Клонишь к тому, что вниз идти не надо?
– “Что”. Выполнена работа, вот что. Внизу пусть следующие лазят. Хозяйки тут месяц ковырялись, так? Значит, вытаскали только всякие цинки-танталы. Жрачка им на хер не нужна, логично?
– О-о… Ахмет, что-то ты меня разочаровываешь. Ну, не обессудь. Я тебя тоже разочарую: то, что нужно для людей в городе, делаться будет. Любой ценой. – Максимыч мотнул подбородком на снова прикорнувшего Фоменку. – Без обсуждений. И на этом закончим детство, “а может, не надо…”. Давай ближе к делу. Идем, как срок пройдет, ну, помнишь, ты говорил: “Сапер вернется, доложит, потом спускается группа, и тут бабах”, или все же можно сразу?
– Так горит у нас жопа или нет? Ты так и не сказал. Если даже горит, но несильно – я бы подождал. Вероятность, сам понимаешь, мала – но когда речь о твоей шкуре заходит… Ты мне дай расклад, если не очень секретно. Я и сориентируюсь.
Максимыч задумался на несколько секунд, глядя сквозь Ахмета; потормозил, вновь сфокусировался.
– Ну, коль скоро мне прямо никто не запрещал… Слушай, только не трещи потом. Подставишь.
– Можешь пропустить.
– Хорошо. В общем, никто у нас сейчас на хвосте не висит. Внаглую, имею в виду. Но информацией о резервах те, кому надо – владеют. Мы с руководством прикидывали – первые претенденты на этот кусок – 242-ой учебный центр ВДВ, в Ишиме. Вторые – мы. 34-ю дивизию в расчет не берем – им не до этой тушеночной шахты сейчас. Еще из серьезных претендентов – Нижнетагильский 12-й отряд спецназа ВВ, конвойники из Златоуста и Миасса – но это уже так, в порядке перестраховки. У всех на пути хозяева, сами они, скорее всего, под контролем, да и подлетное время великовато. Но очень, – Максимыч слегка подчеркнул “очень” интонацией, – вероятно, что сейчас за нами наблюдает чья-нибудь разведгруппа.
– А как же арсенал? Этот, ГРАУ или РВСН, где-то здесь который? Его должно много народу охранять.
– РВСН. Их американцы чем-то новым выкосили. Наши ходили, смотрели – ничего не поняли.
– Эт точно… А ты что думаешь, чем их?
– Не знаю. Может, электроника какая-то… Не буду гадать. Но точно не бактерии – иначе вся округа сдохла бы давно. Погоди, еще отработают… Им тут население на хрен не нужно, задачи у них другие… Ладно, это уже лирические отступления. Уяснил картину?
– Да… Я так понимаю, что эту заначку надо расковыривать в самом срочном порядке. Иначе в один прекрасный день здесь сядет рота-другая с чем-нибудь сурьезным – и все. Нам останется только караваны дербанить. Ладно, понял я тебя.
– Ну и славно. Так идем, или ждем?
– Да пошли. Чего там.
Идти донизу оказалось долго – больше получаса. И пыльно – теплый воздух тащил вверх массу едкой бетонной пыли, так что пришлось обвязываться на ковбойский манер. Внизу и впрямь оказалось теплее. Пыль в самом низу уже осела, позволяя дышать не через тряпочку. Ахмет, сбросив увесистую бухту шнуров, внимательно обследовал местность – вроде бы ничего. Махнул остальным: спускайтесь, мол.
– Какая сволочная штука – лестница. Вроде вниз шли, а ноги как палкой били.
– Ахмет, слышь, а еще ведь подниматься.
Рослый гоблин, отстегивая сусанина, с насмешливой жалостью посмотрел на кряхтящих спецов:
– Злой ты человек, Альберт. Надсмехаешься над старым больным человеком.
– Да какой он старый – оброс просто как дикарь. Его побрить-помыть, в комсомол сгодится.
– А я с таким удовольствием устал бы. Наверху, – не поддержал шутку Ахмет.
– А что, сапер, есть варианты?
– Да они всегда есть. – Ахмет повернулся к гоблину: – Запускай. По центру коридора, и до конца.
Боец продублировал сусанину, добавив интонацией убедительности:
– Э, разведка! Идешь до упора, никуда не сворачиваешь. Точно по центру коридора, ясно? Все, бегом марш!
Пятнышко слабенького фонарика, выданного сусанину, растаяло в чернильной мгле коридора. Ахмет, повесив противогазную сумку на подходящую арматурину, напряженно замер в ожидании неизвестно чего; и чуется какая-то лажа, но объективно предпосылок как бы и нет. Хрен поймешь, как говорится. Минуты тянулись, и полчаса показались целым часом. Наконец, в коридоре показался красноватый прыгающий глаз садящегося фонарика.
– Ну, че? Докуда дошел?
– Там это, стена такая железная, и кара, как на складах бывають. С воротыми. И по стенам двери. Тожа это, железныи.
– Дверь первая через сколько?
– Дык как сказать, скока. Не так штоб далеко, но и не сразу.
– “Дык как сказать”… У, еб, все мозги пропил… По стенам обоим двери, или с одной?
– С одной, с правой.
– Последнюю стену руками трогал? Холодная она, или такая же?
– Не, не, не трогал я ниче… – испуганно залопотал сусанин.