Марс выбирает смерть
Шрифт:
Отняв маленькие ручки от шеи своего спасителя, мальчик весь как-то сжался и неестественно согнул шею. Голова его наклонилась вправо. Так, что казалось, будто тонкая шейка переломилась пополам. Хамфрид резко остановился. Замерев, он как-то нервно вздрогнул. Расслабил руки и отпустил ребенка, позволив ему плавно соскользнуть на мягкую траву. Внушительных размеров кровавое пятно расплылось по светло-серой футболке Жнеца. Удивленный взгляд, смешанный с бесконечной печалью встретился со взглядом Моргана.
Соскочив на траву, ребенок резко повернулся. Обман. Все — обман. Все еще человеческий взгляд дополнился звериным, гортанным рычанием. В маленьких ручках мальчик зажимал
Не прошло и мгновения, как детеныш пустился в бега. Перебирая маленькими ножками, он хотел спрятаться за ближайшими каменными развалинами. Далеко уйти ему не удалось. Подняв оружие, Морган выстрелил. Глухое эхо прошлось по цветущим руинам. Мальчик упал.
Мужчина не помнил, как оказался рядом с лежащим на траве другом. Не помнил он и то, как пытался его поднять. Ясность ума появилась только через несколько мгновений после осознания, что ему не хватает сил. Опустившись рядом с Хамфридом, он поддержал его правой рукой. В животе наемника торчали металлические иглы. Это были осколки многоигольчатого лезвия ножа. Сейчас в кишках Жнеца находилась добротное количество металла и внутри они походили на сплошное кровавое месиво.
— Внимание! Нужен медик! Хамфрид серьезно ранен! — закричал Морган, включив обратную связь.
— У меня тут куча серьезно раненых, Жнец, — холодно ответили на том конце.
Осознав, что помощь не придет, Морган нажал кнопку экстренного вызова скорой. Но и это уже не могло помочь. Минимальное количество времени, что понадобилось бы преодолеть медикам до Терби — пятнадцать минут. У Хамрида не оставалось столько времени.
— Погоди, сейчас станет легче, — лихорадочно протараторил Морган, вкалывая Хамфриду конскую дозу наркотика. — Подействует не сразу.
— Не важно, — с удивительным спокойствием ответил Хамфрид. — Мне уже давно не больно.
С трудом подняв руку, он попытался нащупать что-то во внутреннем кармане темно-синей куртки, но не смог. Ему помог Морган, выудив небольшую безделушку в виде янтарного полумесяца с легкой дымкой из серебристых блесток внутри.
— Отдай... ей...— выдохнул Хамрид, усиленно ворочая языком. Горло его внезапно пересохло.
— Что... что это?
Кажется, Хамфрид совсем не услышал вопроса. И с какой-то светлой грустью уперся в небо стеклянным взглядом. Кровавое пятно на рубашке стало невообразимых размеров и начало пачкать куртку Моргана.
— А я ведь женат был, — улыбаясь, сказал Хамфрид. — Бабу жуть как хотелось... А тут она. Не испугалась, и не за бабло. Жаль, не уберег.
Смысл произносимых слов никак не мог дойти до Моргана. Казалось, они прорываются откуда-то сквозь непроницаемую пелену и тут же тают, исчезая без следа. Единственное, что сейчас он ощущал очень остро — это теплоту крови на своих руках. По чисто животному рефлексу наемник пытался зажать рану и остановить этот бесконечный поток, уносящий жизнь друга. Хотя знал, что это бесполезно. Внезапное осознание, что это конец, заставило его упасть в какую то вакуумную, звенящую тишину.
— Морган, — послышалось сквозь эту тишину, поглотившую все окружающие звуки.
— Да?
— Не люби никогда.
— Не беспокойся.
— Обещай.
— Обещаю.
Хамфрид обмяк. Задышал прерывисто и очень часто. Стеклянный, спокойный взгляд сменился на тревожный. От улыбки на лице не осталось и следа. Казалось, что-то неотвратно подступало, окружая Жнецов невидимой паутиной. Сжав пальцы до хруста, Морган хотел приподнять друга, но силы к нему так и не вернулись.
— Мне страшно, — с внезапной тревогой в голосе сказал Хамфрид.
Лежащий за невидимой преградой мир подступил вплотную. Неизвестный, пугающий и, вполне возможно, вовсе не существующий. Хамфрид перестал дышать. Сердце его остановилось.
Где-то вдалеке прогремел гром, в очередной раз глухим раскатом пройдясь по серому небу. Морган еще долго сидел на траве с мертвым другом на руках. Он держал ладонь на ране, все еще пытаясь остановить кровь. В тот день дождь так и не пошел.
Глава 9. Свободная воля
Очередной виток истории, очередная невидимая игра подходили к концу. Королева знала, что проиграла этот бой. Бой, но не войну. Наивно было полагать, что тягаться с судьбой — дело плевое и обреченное на удачу. Огромный, неповоротливый маховик бытия таил в себе слишком много подводных камней. Тех, что Великая Мать пока не могла разглядеть и уж точно не могла просчитать ходы наперед. С ней играл слишком сильный противник. Могущественный, незримый и вездесущный. Вечный. Она знала, что он хочет сделать ее своей пешкой. Королева не хотела быть пешкой. Она хотела быть полноценным игроком. И до настоящего времени ей это вполне удавалось.
Причина поступков Азари лежала гораздо глубже, чем казалось на первый взгляд всему ее близкому окружению. Что там говорить, и не только окружению. Именно поэтому некоторые ее действия неоднократно подвергались сомнению. И только спустя какое-то время Высшие убеждались, что Великая Мать оказалась как всегда более прозорлива, чем они все вместе взятые. Поэтому большинство предпочитало сидеть молча и быть верными режиму.
Прибыв из другого мира, Азари изначально имела проигрышные позиции. Позиции, камнем преткновения которых являлось глубокая, извечная вражда. А, может быть, и не вражда, а нечто другое. Великую Мать это интересовало мало. Ей хватало своей ненависти. Азари знала, что простые методы управления государством ей не подходили, и если она хочет удержаться в этой реальности, нужно действовать совсем по иным законам. Совсем не тем, какими придерживались цари, короли и императоры прежних времен. То, что можно сделать силой, она предпочитала достигать тонкими манипуляциями. Многие считали, что подобные методы — признак мягкотелости. Однако, это это было не так. Азари удивляло, что никто этого не видит. Даже Амитас. И знала, что именно поэтому он потерпит поражение, а она вырвется вперед. Не важно, в этой реальности или в какой-то другой, в прошлом или будущем. У нее в рукаве был козырь, который мог взломать любую систему. Он никогда не подводил, никогда не давал осечек. Его не мог обойти даже тот, кто его создал. Ибо имя этому козырю — свободная воля. Великий дар, на котором жизделось все окружающее бытие. Единственное, что делало реальность живой и наполняло глубинным, фундаментальным смыслом. Единственное творение, которое творение делало творением и заставляло хозяина подчиниться своему же рабу. Свободная воля — неоспоримое преимущество, способное давать желаемое вечно.
Каждый раз, когда Королева подавляла очередное восстание, попирая свободную волю граждан, в ней поселялось стойкое ощущение опасности. Нестабильности. Она ощущала нутром, как исчерпывается лимит ее удачи. Поэтому Азари создала себе ряд правил, которые старалась не нарушать. И первое из них гласило, что каждый сам виноват в последствиях собственных решений.Великая Мать никогда не лишала права последнего выбора. Результаты своих трудов она наблюдала десятки лет, находясь у власти. Только в последнее время все больше убеждалась, что где-то совершила ошибку. И прежде всего беспокоило то, что она не могла понять, где именно.