Марсель-Рио-Марсель
Шрифт:
— А кто такая Оддудуа? Миранда сказала, что она будет охранять меня и моего ребенка…
— Oddudua? — переспросил Миро и тут же заговорил что-то на своем языке. Анна стала синхронно переводить:
— Миро говорит, что Оддудуа — жена Обаталы, прародительница всех остальных оришей, олицетворяет материнство… Так что, думаю, тебе тревожиться не о чем…, - Анна слегка улыбнулась, а потом, по-дружески потрепав Софи по плечу, отправилась к себе.
— Миро, — позвала девушка, когда Анна ушла, и, достав мешочек, подаренный Мирандой, показала его негру. —
— Pode. Comer.(Можно. Ешь.) — произнес он наконец, одобрительно улыбнувшись.
— Pode? — обрадовалась Софи. Эти два простых слова она уже знала, поэтому прекрасно поняла Миро.
— Sim. N~ao tenha medo.(Да. Не бойся.)
— Obrigado, Miro, — поблагодарила его девушка.
…Поздним вечером Софи незаметно ото всех достала один из бурых шариков и проглотила, запив глотком воды. Несмотря на то, что уходящий день был перенасыщен событиями, Софи мгновенно провалилась в сон. «У меня будет дочка. И с ней все будет в порядке», — была ее последняя мысль перед тем, как заснуть. Первый раз с момента их похищения она ощущала себя умиротворенной и даже счастливой…
________________
* что-то вроде медиума в кандомбле (бразильская афро-христианская синкретическая секта, в чем-то схожая с Вуду)
Глава 17
«Впереди Сальвадор, — думал Дэвид, глядя на отдаляющийся берег Кайенны. — Через двенадцать дней мы, наконец-то, будем в Рио… Скорей бы…Порой кажется, что это плавание никогда не завершиться…»
Вдруг где-то за его спиной послышались непонятные шорохи и сопение. Обернувшись, он увидели Паолу, которая в одиночку пыталась тащить большой набитый до отказа мешок.
— Что вы делаете? — подошел к ней Дэвид.
— Это мука. Мне нужно занести ее на кухню, а все матросы куда-то разбежались, и мне не к кому было обратиться за помощью, — она робко улыбнулась и быстро отвела глаза. После того ночного разговора на палубе, Паола старательно избегала встреч с Дэвидом, едва перекидываясь односложными фразами. Впрочем, Дэвида такое положение вещей отнюдь не расстраивало, а было даже на руку: сейчас он настолько был погружен в себя, что лишнее общение не вызывало в нем ничего кроме раздражения и напряжения.
— Давайте помогу… — он взвалил мешок на плечи и понес на кухню.
— Оставьте здесь, — Паола показала на место рядом с разделочным столом. — Спасибо, синьор Паркер…
— Не за что, синьорина Паола, — Дэвид уже собрался уходить, как вдруг его внимание привлекли странные коричневые палочки, лежащие на столе рядом с сахарницей. — Что это? — он с интересом взял одну из них. Палочка была тонкая, длинною почти с ладонь, покрытая легким белым налетом.
— Ваниль, — слегка улыбнувшись, ответила девушка. — Я купила ее на рынке в Кайенне…
— Ваниль? — не поверил Дэвид и поднес палочку к носу.
— На самом деле, ваниль — это цветок, орхидея, — продолжая улыбаться, пояснила Паола, — а эта палочка — ее высушенный и обработанный плод… Если надо добавить ваниль в пищу, следует растолочь немного этой палочки в порошок…
— Можно, я возьму себе одну? — Дэвид умоляюще посмотрел на дочку капитана.
— Конечно, можно… В Бразилии ее не трудно приобрести… Нравится запах?
— Да, — кивнул Дэвид, крутя в руках коричневый стручок.
— Парфюмеры говорят, что если когда-нибудь будет создан аромат, который понравиться всем без исключения, он будет создан на основе ванили…
— Они правы, — усмехнулся Дэвид, направляясь к выходу. — Спасибо, Паола…
После ужина Анна отозвала Софи и Мишель в сторонку.
— Как вы смотрите на то, чтобы прогуляться перед сном к озеру? — предложила она. — Абеларду уехал в Кампус на несколько дней, а мне очень нужно с вами поговорить…
Девушки были не против, поэтому они договорились встретиться чуть позже во дворе, и Анна убежала укладывать детей спать.
— Мне просто необходимо выговориться, — объясняла Анна подругами уже по дороге. — Последние десять лет мне не с кем было даже словом перекинуться, пообщаться по душам… А тут появились вы, и мне показалось, что вам можно доверять и мы могли бы подружиться…
— Это было бы замечательно, сеньора Анна, — проговорила Мишель, — но мы ведь рабыни, а вы — наша хозяйка…
— Я все понимаю, но меня это совсем не смущает… Я не считаю вас своими рабынями… Как, впрочем, всех остальных. Было бы в моих силах дать всем нашим рабам вольную, я бы давно это сделала и наняла просто слуг… Так уже начинают делать многие фазендейро… Я считаю, человек должен быть изначально свободен по своей природе. Я родилась на севере Соединенных Штатов, где рабов не существовало, как раз в первый год Гражданской войны северных и южных штатов, поэтому понятие рабства было мне чуждо. Я столкнулась с этим только здесь, в Бразилии, и до сих пор не могу понять это и принять… В отличие от моего мужа, — при этих словах Анна печально усмехнулась. — Он же просто наслаждается своей властью и значимостью… Он никогда не допустит освобождения своих рабов… И я тоже никогда не буду свободна от него…
К этому времени они уже вышли на берег небольшого тихого озера, которое располагалось чуть в стороне от кофейной плантации, на самой границе с лесом. Это чудесное спокойное озерцо с теплой, как парное молоко, водой, частенько использовалось рабами как место для принятия водных процедур после изнурительного трудового дня. Сейчас же на озере, в этот предночной час, не было ни души и царило благостное вечернее безмолвие…
— Вам плохо здесь? — спросила Софи у Анны, опускаясь на ковер из мягкой густой травы.