Марш Обреченных. Эстафета
Шрифт:
— Вас растрогала моя проблема или жажда славы, синьора Ламийская?
— Скажу, то и другое, граф Земан.
Граф добродушно сощурил глаза.
— Достойный ответ. Приветствую в Хартовой долине, графиня! Надеюсь, мы подружимся, а наши враги на зависть нам сдохнут!
— Прекрасный тост, господа! Давайте же за него выпьем! — Халоут вовремя разрядил накалившуюся обстановку возникшую между графиней и графом.
Одобрительные возгласы понеслись с обеих сторон, выпить не против были все желающие в шатре, особенно когда по такому случаю уже имелся отличный тост. Гвардейские военачальники
Заставленный стол яствами манил и притягивал, вызывая бурю восхитительных эмоций, незаметно Халоут подкрался к Земану и зашептал на ухо:
— Вижу, ты уже накинул око на графиню? Решил снова приударить? Разыгрался аппетит? А я уже подумал, что ты остригся в монахи или отдал клятву какому-нибудь ордену?
— Брось шутки, ничего не значит, сперва дела, а там посмотрим! — отрезал компаньон.
— Дела делами, а у меня разыгрался аппетит, — Земан слегка скривился от слов друга, но, увидев, что тот не имел в виду ничего злого, ухмыльнулся. — Перед боем всегда не мешало хорошенько подкрепиться…
— Мы пока еще недостаточно готовы к походу, — серьезно отзначил хозяин Хартовой долины.
— Почему это, друг мой, что стряслось? — удивился не на шутку Халоут, закусывая копченым лососем, взгляд уже ложился на пиалу с икрой.
— Маги. У нас нет стабильной магической защиты.
— Пустое. Ты даже не представляешь, чем располагаю я…
— Удивишь?
— Конечно, но после трапезы, — с улыбкой пообещал друг.
— Господа, следующий тост! Милости прошу, засвидетельствовать мой тост! — Кубки готовы взлететь вверх под голос Земана. — Пускай Аллон освятит мое гостеприимство и вашу безграничную преданность!
Лейтенант Брехт спешил, спешил, по уставу отдавая честь, не останавливаясь, проскальзывал мимо солдатских костров, встречал на пути караульные отряды, строго отвечал на вопросы офицеров полевой части и все, также спеша, стремился к замку. Неотложные дела давили, подбивали на бег, как назло в середине дня ударила оттепель, солнце распалилось, буйствовало, как пару дней назад морозы. Внезапно и непредвиденно. Брехт плевался и ругался. Сапоги тонули в сплошном болоте и бесконечных калюж. Мрачная и кислая погода. С раннего утра шел мокрый снег с дождем, а сейчас, к обеду, ударило весеннее солнышко, а под вечер могло все кардинально поменяться, небо снова затянуть свинцовыми тучами, неразрывным полотном от края до края небосвода. Темнело очень быстро и незаметно, попадались возле палаток и шатров первые костры, солдаты грелись от порывчатого ветра и травили байки. До Брехта долетали обрывки фраз и ругательств. В такие дни редко можно было услышать что-то толковое и поучительное, солдатня засиделась, пора гарнизону уже было размять ноги.
Брехт обошел стороной постройки конюшен, скривился от устоявшегося конского запаха и, передернув от сырости плечами, ступил на каменные террасы, поднялся к дворцу. Брехт поискал глазами карету — нет! Граф Халоут как всегда прискакал верхом под охраной свиты, проигнорировав опасность и всякое благоразумие. На то и вельможная воля, чтобы совершать глупости!
По лестнице он поднимался скорым шагом, придерживая армейскую шляпу, ветер разыгрался не на шутку. Паршивая погода. Простуду подхватить — раз плюнуть!
— Лейтенант Брехт! Лейтенант!
Офицер задрал голову, ему навстречу поспевал сержант Волант.
— Чего вам угодно, сержант? Стряслось…
— Никак нет, лейтенант!
— Тогда в чем дело?
— Депеши. Графу Земану пришли депеши.
— От кого? И от куда?
— Из Мейдрина…
— Давайте их сюда! Я лично передам бумаги его милости!
— Да, но…
Брехт повелительно протянул руку в ожидании депеш.
— Сержант Волант не испытывайте моего терпения!
— Слушаюсь. В канцелярии просили доложить о скорости доставки бумаг к господину графу…
— Передайте штабистам, что граф Земан получил и ознакомился с письмами, сержант!
— Имею за честь!
— Во имя Аллона! — Ответил приветственно Брехт.
Волант развернулся и поспешил в замок, чуть обождав, Брехт, последовал за ним, а когда уже находился перед главным корпусом замка, свернул направо и обогнул здание вокруг, зашел с другой стороны корпуса и, приблизившись к подвальным ступенькам, спустился в штаб разведроты. Уже возле самых дверей, железной и массивной, его остановил часовой.
— Стой! Кто идет?
— Лейтенант Брехт.
Спокойные шаги.
Из тайной ниши выступил солдат.
Брехт мог поклясться, что за спиной часового еще кто-то стоял.
Резкий луч белого света разрезал мутный полумрак.
— Куда следуете, лейтенант? Имеете с собой приказ от графа или нашего командования? — с гневом обрушился на него вопрос и уже точно не от солдата.
— Да есть! Есть! — с раздражением отрезал Брехт.
— Показывайте, да побыстрее!
— Послушайте, любезный, вы как, будто первый раз меня здесь видите, неужели запомнить тяжело?
— Разговоры, лейтенант! Пререкаться будете в своем корпусе, а здесь существуют указы и их следует выполнять! Ясно? — не менее острый ответ.
— Понял, — процедил сквозь зубы в ярости Брехт, рука полезла в карман кожаной куртки, достала желтую, потрепанную бумажку, сложенную вчетверо. Протянула в пустоту, режуще-яркую для глаз.
Пропуск буквально вырвали из рук.
Неизвестный ознакомился с содержанием письма.
— С какой целью и к кому?
— Догадайтесь сами.
— Командование занято…
— А я подожду.
— У нас не ждут! Здесь закрытая территория!
— Я терпеливый. Постою в корпусе.
— Ладно, вам объясняться перед начальством.
— Оставьте претензии мне…
— Не боитесь за свои лейтенантские погоны? Не слишком самоуверенны?
— Бываю.
Тишина.
— Дорогу знаете?
— А вы можете провести?
— Бриткесс! Вирчек! Остаетесь за старшего!
Согласные, безмолвные для Брехта кивки.
Свет погас. Лейтенант сощурился, пытаясь рассмотреть неясные силуэты.