Марш Обреченных. Эстафета

Климовской Вадим

— Брехт, слушай, Хорвут нам точно заплатит? Ты ничего не напутал в последний раз?..

— Ничего. Через час мы должны выйти к Северному тракту, а дальше…

— Что дальше?

— Нас должны встретить. Обязательно встретить, Чуйз!

Крик совы разрезал тишину.

Далекий хруст веток.

Брехт приник среди сугробов, маг сжал пальцы в оборонительном плетении. За ними явно следили, неторопливо выслеживали, тащились по пятам.

Опять подул морозный ветер, Брехт поднял воротник куртки.

Спешить! Убираться вон из леса, пока ночные хищники не осмелились на них

напасть!

Брехт и Чуйз прибавили скорости, бросились сломя головы через заросли оголенных зимой кустов боярышника и притоптанные снегом кустарники ежевики. Сосны и ели с разлапистыми ветвями склонились к самим сугробам, будто кланяясь одиноким, заблудшим путникам. Брехт чувствовал, как от мороза замерзают ноги и руки, лицо обветренное горело, а губы потрескались. Лейтенант провел тыльной стороной ладони по бесчувственным губам и тут же ощутил на языке привкус крови. Постепенно холод и мороз давили на ихние организмы, убаюкивал и усыплял, заставляя замедлять шаги, прилечь у сосен, закрыть глаза и забыться спасительным, беспробудным сном. Нет! Только не спать! Нет!

— Чуйз! Чу-уйз!

Маг безмолвно обернулся, глянул на офицера нетерпеливо с неприязнью.

— Я заме-ерзаю…

— Аллон, раздери тебя, Брехт! Дай руку! — Чародей схватил Брехта за руку, высвободил из рукава куртки и цепко перехватил на запястье.

Лейтенант содрогнулся от наплывшего резкого холода, а в следующий миг — обомлел от внезапной волны горячего тепла, расползающегося по всему телу. Согревающего и спасительного.

Глаза Брехта невольно закрылись.

— Пошли! Не спи! — Чуйз огрел напарника по плечу. — Северный тракт!

Лейтенант широко расплющил очи и осмотрелся вокруг: лес обрывался на отдельном участке дороги и начинался с другой стороны дороги. Тракт возвышался над лесными полосами на полутораметровой высоте насыпи гравия и щебня, усыпанного и утрамбованного тысячами телег и конных разъездов. Теперь заваленного еще снегом. Северный тракт! Они все же дошли до змеиного полотна, соединяющего север и юг, неразрывной линией цивилизации. Торговой тропой. Единой дорогой связывающей два народа — Северное Королевство Людей и Южное Губернаторство Лафим. Там, где Северный тракт обрывает Южный. Брехт и Чуйз выбрались на дорогу, замерли и, опомнившись, поспешили на соседнюю половину.

Брехт нетерпеливо мотал головой, Чуйз наоборот приник к земле, насторожено и опасливо.

— Чуйз, ты чего?

— Странно, я чувствую магию! Вокруг!

— Не понял? Это Хорвут! Барон Хорвут! Его люди рядом!

— Возможно… — Чуйз боязно зыркал по бокам, выискивая неизведанных врагов.

Фигура шустро отделилась от размашистых теней деревьев, едва угадываемых при лунном свете. Тонкая, верткая и безгранично уверенная в себе, приближающаяся к предателям ровным шагом, слегка утопая в снегу.

— Кто это? — не выдержал Брехт.

Чуйз прямо готовился ударить по неизвестному, на ладонях расцвели языки пламени.

— Брехт? Чуйз? — силуэт скользнул в рассеянный свет.

Брехт тяжело сглотнул.

Чуйз оставался наготове.

— Я сквайр Чельссер, барон Хорвут рад вас приветствовать в своих владениях! — Придирчиво, с некоторым сарказмом высказался человек.

— Мы также, — за всех ответил Чуйз, Брехт мог поклясться, что визитер издевался и придирался.

— Задание выполнили?

— Отчитываться тебе или барону? — надменно отрешил сквайра маг.

— Можно и мне, но если желаете то… барону!

— Нас приведут к господину Хорвуту?

— Пожалуйста, милости просим! — с не меньшим сарказмом и приглашающим, комичным жестом рук, указал на дебри Вельможного леса Чельссер, границу владений барона Хорвута.

* * *

— Конвар! Конвар! Демоны Зоргана, где Конвар?

— Ваша милость, мейстер…

— Живо Конвара ко мне! Живо!! — Барон Хорвут пылал гневом и неугасимым темпераментом. Ранее утро наступило для аристократа еще в серой полутьме рассвета, когда солнце только-только подумывало подниматься над горизонтом и развеивать зимние тени. Хорвут спешил, абсолютно наплевав на то, что кто-то еще не успел проснуться и расшевелиться в такую рань. Барон никогда не ставил принципов и поблажек даже своим верным "псам" — сквайру Чельссеру и мейстеру Конвару Гарсту. Попавший под горячую руку солдат из охраны, тут же получив нагоняй, умчался выполнять приказание.

Хруст снега под тяжелыми сапогами и из утреннего тумана выплыла мрачная фигура мейстера Конвара Гарста.

— Я к вашим услугам, господин барон! К сожалению, пришлось задержаться, проверял караулы!

Лицо вельможи посерьезнело.

— Что-то случилось?

— Чельссер пока не вернулся…

— Вот как? Возможно, наши партнеры подвели или на зверя, на какого напоролись?

— Вполне возможно. Все могло случиться, барон. Только Чельссер — воин матерый, вряд ли бы попался в пасть твари?

— Отправь отряд, пускай прочешут территорию Королевского леса до Северного тракта!

— Уже распорядился от вашего имени, господин барон!

— Молодец. Тогда распорядись, чтобы подготовили карету, мы после завтрака отправляемся в путь.

— В путь? Можно полюбопытствовать, господин барон, куда?

— Тебе можно, Конвар, в Эльсдар.

— В Эльсдар?! — Даже такой закаленный волк как мейстер Гарст стушевался, слегка побледнел, пораженный не на шутку. Святая святых эльфов не то, что не хотелось туда носа совать, а являлось крайне опасным мероприятием подходить на близкое расстояние. Покинутая остроухими родина династии Эльсдинов хорошо помнила боль, причиненную дайкинами и до сих пор хранила жуткие ловушки и опасности.

— Карету через полчаса, Гарст! Немедленно!

Конвар сорвался с места, не выполнение приказа было равносильно смерти, особенно тогда, когда барон был ужасно нервным и раздраженным.

В имение вельможа влетел смерчем, весть о пропаже сквайра тяготила и душила тревогой, Хорвут гонял прислугу и орал без причины. В течение пятнадцати минут накрыли стол, Хорвут позавтракал зажаренными куропатками, соленьями и вареной картошкой, на удивление скромно и без стеснений, не разжигая перед отъездом скандала на поваров, полностью игнорируя меню, обильно запив пищу молодым вином. Стражник из караулки застал его милость, барона Хорвута, уже поднимающегося из-за стола.