Марш Обреченных. Эстафета
Шрифт:
Встреча с Вигором, чудом, оставшимся в живых разведчиком из отряда Крота, ничего хорошего не принесла. Сарм так и не достучался до полубезумного сознания солдата, что только лишний раз разочаровало и привело в едкое состояние раздражения. После коротких фраз и вопросов, Сарм и Родж покинули покои графа, где отлеживался бледный Вигор, и, попрощавшись лично с Земаном и его офицерами, в сопровождении передового эскорта, отправились в путь.
За три дня дорога остервенело, надоела!
Родж все время страдал от холода. Кутался в меховой тулуп, вежливо предоставленный графом Земаном, также и торба со съестными припасами, — и все равно дрожал в седле, особенно когда начиналась вьюга, и тянулся к разведенному костру, когда отряд останавливался на ночь.
В
Спальные мешки расстелили полукругом вокруг костра, как всегда Горат вызвался в повара. Готовил он отлично. И получалась у него стряпня с любых продуктов, неважно рыба или мясо. Егерь мог сварганить отличное блюдо, казалось даже с топора. Сарм с Роджем только исподлоба посматривали. Подсобников к себе, что интереснее всего Горат не звал. Справлялся с едой всегда сам. Так и сегодня было.
Горат набрал в объемистый котелок снега, растопил его на костре, накипятил и закидал вяленое мясо, затем почищенные овощи и зелень. С мешка достал пшено, когда проварилось мясо и овощи, закинул в котелок крупу. Размешал и оставил вариться. Поймал жадный взгляд Роджа, понимающе улыбнулся беззубой ухмылкой.
— Через семь-десять минут, супец будет готовый.
Сарм скосил на подмастерье. Эх, совсем раскис на морозе, да ничего, скоро в тепло попадем!
Армейцы расставили караул, остальные сгрудились около разгоревшегося костра, лейтенант вернулся с полевой сумкой, достал карту, поднес к свету, темнело зимой довольно быстро. Рассмотрев маршрут пути, направился к храмовникам.
— До Мейдрина осталось четыре дня.
Мастер Сарм не спешил с ответом, хотелось знать собирается ли лейтенант с солдатским эскортом держать путь до самой резиденции герцога или граф Земан втихаря отдал короткий и недвусмысленный приказ — расстаться у городских ворот, оставив храмовников на попечение столичного караула? Вопрос щекотливый и мастер Сарм откровенно дожидался от господина лейтенанта первых высказываний относительно предстоящего маршрута.
— Если в дороге нам ничего не помешает, то у городских ворот прибудем на четвертый день. Под самое утро. Как раз смена караула. Своих людей, — Сорбат покосился в размещающихся по спальным мешкам солдатам, — оставлю в караулке. Ничего потеснятся! А с вами — отправлю провожатого к герцогу. Граф просил лично вас сдать из рук в руки, а приказы графа Земана, сами понимаете, следует выполнять.
Внутренне мастер успокоился и расслабился. Значит, лейтенанту Земан поручил строгий указ: доставить путников на прием к герцогу Альвинскому. Все дальнейшее будет уже зависеть от них. Исход общения с владыкой северных земель — дело уст мастера Сарма. Подмастер Родж, как уже определил целостную картину храмовник, в деле дипломатии, ему не помощник. Сарму предстояло взять всю инициативу на себя.
— После встречи с герцогом, вы сразу направляетесь обратно в храм?
Мастер Хизельмаша невольно вздрогнул, вопрос Арута Сорбата поверг его в неожиданность.
— По правде, говоря, даже не знаю, лейтенант? Как поступать дальше я думаю, будет известно по ситуации? Тем более нам еще предстоит дождаться ответа от господина герцога, а там он распорядится согласно письма старейшин. В любом случае, задерживаться в столице нас особо не привлекает. Зима — суровая пора. В Откосых горах в такое время, температура падает до утренних заморозков и то, на короткое время, седьмиц на две, потом либо оттепель, либо сезон холодных ветров. Но никогда в наших широтах не выпадало столько снега и не бушевало таких страшных снежных вьюг. Два дня подряд в дороге буря и метель, с ума сойти! Как вы живете на севере? — Возразил он.
— Севере?! Х-ха, — Горат отвлекся от котелка и вставил словечко. — Разве это север, лейтенант? Вспомните Молочные Пики или Свергилль! Свергилль, господин лейтенант! Вот то край, пресвятой Аллон! Дал бог место жизни, я вам скажу! Вспомните кампании прошлым летом, мы отправились целым легионом усмирять хобгоблинское племя, так вот там, почтеннейшие мастеровые, вот там настоящая зима и собачий холод! Ни за что больше не соглашусь наниматься в такие авантюрные походы, будь, прокляты собаки!!
— Горат!! — Казалось, что засвистел ледяной ветер в кронах сосен. — Присматривай лучше за похлебкой!
— Не отвлекайся за стряпней, у нас кишки к позвоночнику прилипли…
— Скоро ты уже?
— Не вспоминай то лето, мозоль тебе на язык! Столько наших тогда положили…
Сарм изумлено прислушивался к перепалке, вставить въедливое словечко старались буквально все солдаты отряда. И только лейтенант молчал, до тех пор, пока…
— Закройте пасти! Не о чем больше трепаться? Жрать и спать!
Мертвая тишина.
Родж засуетился под меховым тулупом, во временном лагере повисла неловкая пауза, многие старались даже уснуть на голодный желудок. Да только Горат им не позволил!
— Супец готов, налетай!
Восторженные крики полетели со всех сторон, даже Родж ожил, давно успевший проголодаться. Когда все получили по миске супа, краюхе хлеба, козьему сыру, сушеных фруктов, Горат сполоснул котелок и поставил снова кипятить воду для травяного чая. Сбором из сушеных трав он запасся еще с лета, когда ходил в разведотряды по землям графа Земана. Минут пять стояла однотонная музыка — лязг ложек по дну мисок, затем повеселевшие благодарности в адрес егеря и конечно, враки, и россказни о былых днях и походах, геройствах и самоотверженности в борьбе с недругом и врагом. Сарм старался солдатские басни слушать вполуха, чтобы не казаться невежей и в то же время, участвовать в беседах и дискуссиях. Вскоре, как и всегда, в таких вот случаях, караул сменился, а остальные зеваки, потихоньку стали засыпать под треск и тепло костра. Родж уснул почти самым первым, его не выставляли в караул из-за жалости, а также больших сомнений в доверии, как бы не вели себя храмовники, им все равно никто не смог в полной мере доверить безопасность собственных жизней. Поэтому мастер Сарм попросту игнорировал поведение солдат, а Родж успокоительно вздыхал.
Потяжелевшие веки сомкнулись и Сарм нехотя, словно через силу провалился в неспокойный, полный кошмаров и предчувствий сон…
Сон показавшийся почему-то явью?!
Даже дуновения морозного ветра затихли, отпустил холод, а погода в нереальном бытии разгладилась до свистящего и капризного ветерка, настырного и до боли знакомого. Сарм напряжено огляделся. Куда же он попал? Окружающая картина показалась настолько знакомой, что он панораму пейзажа принял за обыденную действительность. Горный ландшафт. Скалы, тянущиеся до облаков, но почему-то обрывающиеся у самых вершин. Лишь острые пики заснеженные вдали высоко белыми шапками, остальные каменные исполины — только въедались серыми фигурами в надоедливый калейдоскоп зорганской местности. В край Откосых гор. Родные места мастера Сарма и подмастера Роджа. Если бы не настырный ветер, то Сарм принял сон как послание старейшин, один из многочисленных способов передать важную информацию. Скользкая различность между вещим сном и обычными сновидениями — ощущение строгой нереальности в первой ситуации, а также абсолютная мешанина иллюзий жизни, во втором случае. Так и так, мастер Сарм четко подметил для себя, что первый и второй случаи безнадежно отвергаются, — более того, он пришел к неописуемому заключению, что все варианты его догадок стоило немедленно и безоговорочно отбросить, — его тело становится невольным свидетелем событий и притом ужасающе важных, в то же время происходящих не по вине лицезрителя, но и не по воле невольного свидетеля! Мастер Сарм говоря толком — являлся в подмире, абсолютным зрителем без права вступиться и принять участие в ходе разворачивающихся событий. Печально, но факт!