Марш жестокой молодости
Шрифт:
– Ну чё, принес?
– В первый и последний раз я открываю для тебя магазин в такое время. В следующий раз, если не можешь успокоиться, прими фенозепам.
Я промолчал. Не стал комментировать его нравоучения.
– Нал при тебе? – спросил он, уставившись на крысу.
– Эт самое… Ты мне в долг запиши, как только лавэшку подниму, сразу отдам. Оке? В клуб сегодня идешь?
– Не пойдет… – покачал головой Мульт.
– Ты пойми, я в такой жопе сейчас…
– Мы все в жопе. Стас, это не мои проблемы. Будет нал – будет товар.
Паша, держа в ладонях Винта, встал с качелей и пошел обратно в свою нору.
– Вот
Мульт остановился. Я подбежал к нему и ткнул ему в лицо правую руку, показывая фак, средним пальцем. На нем красовался золотой перстень. Подарок моего отца. Единственное, что он подарил мне за всю жизнь.
– Зацени. Перстень моего папаши. Я решил его заложить в ломбарде. Будет тебе нал. Сегодня же, вечером в «заводной обезьяне». – произнес я и опустил свою руку. – Так что сделай одолжение… Сын проститутки, твою мать…
– Чё? – опешил Мульт.
– Ладно… Извини бро!
Мульт покорно приподнял к заду левую ногу и достал из кроссовка пакетик. Не сказав ни слова, Паша вручил его мне. Внутри я узрел три красненькие капсулы с барбитуратами. То, что я всегда заказываю. Муль ушел, а я состроил идиотскую улыбку ему на прощание. Мое настроение резко улучшилось.
3.Макс
Четыре часа с лишним, мне пришлось простоять, пока не подошла моя очередь. На пункте приема переливания крови сегодня особенно много народа. Молодых студентов всегда приходили толпы, как и беженцев с Украины, так еще и не поленились ведь, в такую непогоду припереться, старики пенсионеры, почетные доноры. За моей спиной стояли в очереди ребята, моего возраста и шумно болтали. Я услышал их разговор.
– Слушай, а где у нас в Москве сперму сдают? Я денег хотел поднять… – говорил один.
– Я не в курсе. Смотрел в интернэте, искал, искал. Без понтово. Я и сам бы не против такого заработка.
– Эт чушь всё на самом деле. – вмешался в разговор парней я, повернувшись к ним. – Я узнавал, катался в одно место. Там мне объяснили, что для этого нужно как минимум, двух детей иметь, а еще набрать кучу справок. И нифига за это не платят. Малафью берут безвозмездно…
– Капец… – произнес один из парней, огорчившись. – Ну и пошли они тогда!
Я сдал стандартные 433 миллилитра и стал наслаждаться легкой приятной эйфорией, которая меня накрывает после каждой сдачи. Сзади меня, с грохотом полетел, потеряв сознание на пол один из доноров. Обернувшись, я увидел, как ребята поднимают с пола молодого тощего паренька лет девятнадцати, моего ровесника.
– И как таких задротов только к сдаче допускают? – сказал мне какой-то пацан в кепке.
Парень, получивший обморок, действительно был очень худым. При росте метр восемьдесят, весил килограмм шестьдесят, а может и того меньше. На самом деле это ненормально. Другое дело я. При таком же, как у него росте, вешу семьдесят семь килограмм. Меня и врачи все время хвалят, говоря, что такие парни им и нужны.
Простояв еще одну очередь, теперь за деньгами, я почувствовал дикую вонь. Это был не первый раз за сегодняшний день. От некоторых парней исходил отвратный запах. Наверное, они являлись какими-нибудь дегенератами тунеядцами, которые не ходят на работу, живут в доме, напоминающем свинарник, нигде не учатся и донорство, их единственный
Получив свои кровно заработанные деньги, я умчал домой. Доехав на метро до своей станции, я просто зверски захотел есть. Овсяной кашей с утра я не наелся, но перед сдачей не рекомендуется много есть, особенно всякие бутеры. Решив срезать путь до дома, я пошел гаражами, накинув на лысую голову капюшон. Дождь опять начинает накрапывать. Периодически, мое внимание привлекали рисунки и надписи граффити на воротах гаражей. Руку, приложившую к некоторым рисункам, я узнавал. Местный районный дилер Мульт, бесспорно талантливый граффитчик. Иногда мне хочется его убить, за то, чем он занимается, а именно за наркотики, но нельзя мочить гениев, их и так ничтожно мало на свете.
Неожиданно, я услышал сзади знакомый моему уху голос:
– Опа-опа-опа-па! Эй животное! Свали с дороги!
Я машинально отошел в сторону. По левую сторону со мной поравнялась битая черная мазда, в которой сидел Доберман и двое его дружков. Автомобиль ехал медленно, на скорости, равной моему шагу. Один из приятелей Добермана сидел за рулем, а сам он, открыв полностью окошко, зырил на меня. Ублюдок был в черных очках-каплях. Он частенько в них ходит, скрывая свои убитые глаза, красные от принятия дряни, которую он ворует у себя в ментуре из хранилища для вещ. дока.
– Чего не здороваешься? Не рад меня видеть что ли? Ты че, язык в жопу засунул? – говорил Добер.
Я молчал, надо держать себя в руках.
– Я к тебе обращаюсь, сын шлюхи! Лезбиянки с зоны.
Я продолжал молчать, плотно стиснув зубы.
– Молчишь… – не унимался Доберман, нахально улыбаясь. – Ну ты хоть вякни чего-нибудь, очкун. Неинтересно с тобой.
– Пошел ты! – выпалил я, не выдержав.
А не стоило бы.
– Ты как с полицейским разговариваешь? А?
– А когда ты интересно был полицейским? – сказал я и взглянул на Добермана. —А?
Менту надо было зацепиться хоть за что-то. Я знал это, но потерял над собой контроль. Не смог умолчать.
Мазда рванула вперед, обогнав меня, проехала метров пятнадцать и резко тормознула, противно заскрипев тормозами. Все трое, что сидели в ней, повыскакивали наружу и спешным шагом пошли на меня. Один из друзей Добера, с белым узорчатым платком на голове, как и он, являлся служителем закона. Я его узнал. Другой был с быдловатой рожей, в фуражке в клетку.
Мой инстинкт самосохранения бил тревогу. В голову полезли мысли сбежать, ведь это единственная возможность избежать хороших звездюлей, которых я сейчас огребу по полной. Но, я проигнорировал инстинкт и никуда не сбежал. Я так делаю часто.
Ублюдки выбрали отличное место для разборки. Вокруг ни души.
Доберман приблизился ко мне максимально близко, и с ходу, что было сил, въехал мне с правой в челюсть. Обливаясь кровью, я рухнул на землю. На лице открылись раны, которые я получил в отделе позавчера. Даже самому перед собой стыдно, что упал с первого удара. Явно был еще не в форме. Попытаться встать у меня не получилось. Все трое принялись яростно отхаживать меня ногами. Я старался закрывать голову руками, катался по земле, чтобы увернуться от ударов. Но, нападавших было много на одного, и большинство их ударов попадали в цель. Я терял последние силы. Быдловатого вида, мужик, достал мобильный телефон.