Маршалы Сталина
Шрифт:
Он знал, о чем говорил, поскольку сам прошел все эти ступени без исключения и всю войну командовал фронтами, которые неизменно действовали на важнейших стратегических направлениях. Победы Ивана Степановича на полях сражений побудили некоторых историков назвать его военным гением. Ведомые им войска отличились в Московской и Курской битвах, битве за Днепр, Кировоградской, Корсунь-Шевченковской, Уманско-Ботошанской, Львовско-Сандомирской, Висло-Одерской, Берлинской и Пражской операциях. Один лишь этот список говорит о полководце лучше любой аттестации.
Конечно, неудачи не обошли стороной и его. В сентябре 1941 г. после Смоленского сражения Конев был назначен командующим войсками Западного фронта. 2 октября началось первое генеральное наступление фашистских войск на Москву. «Шли кровопролитнейшие бои, — вспоминал
4 октября генерал Конев доложил И.В. Сталину об обстановке на своем фронте, о прорыве обороны на участке Резервного фронта в районе Спас-Деменска, а также об угрозе выхода крупной группировки противника в тыл войскам 19-й, 16-й и 20-й армий Западного фронта. «Сталин выслушал меня, — вспоминал Конев, — однако не принял никакого решения. Связь оборвалась, и дальнейший разговор прекратился…». Тогда Иван Степанович позвонил начальнику Генштаба маршалу Б.М. Шапошникову и попросил доложить Ставке его просьбу об отводе войск, дабы уберечь их от окружения. Ответа из Москвы не было. А 7 октября, несмотря на то что наши войска стояли насмерть, противник сумел прорваться к Вязьме и окружить 19, 20, 24, 32-ю армии и группу генерала И.В. Болдина. По оценке нового командующего Западным фронтом Г.К. Жукова, это была настоящая катастрофа.
Разгневанный Сталин был готов отдать Конева под суд военного трибунала и уже прислал в штаб фронта комиссию во главе с В.М. Молотовым. Но Жуков сумел отговорить Верховного и настоял на назначении Конева своим заместителем, который руководил бы группой войск на отдаленном калининском направлении. Для Красной Армии был, таким образом, спасен талантливый военачальник.
Справедливости ради надо сказать, что Конев оставил Жукову крайне скудное «наследство» — не более двух полков. В обороне советских войск существовали «зияющие бреши, которые закрыть было нечем, так как никаких резервов в руках командования не оставалось. К исходу 7 октября все пути на Москву, по существу, были открыты»{137}.
На новом месте генерал-полковник Конев не подвел. Активная оборона и контрудары войск правого крыла Западного фронта, организованные полководцем, сорвали намерения немцев окружить имевшиеся в районе Калинина силы, чтобы затем обойти Москву с севера. Во второй половине октября Ставка образовала здесь самостоятельный Калининский фронт, во главе которого был поставлен Иван Степанович.
Его полководческий почерк оттачивался шаг за шагом. Общеизвестны заслуги Конева в руководстве войсками в Курской битве. Действия соединений его Степного фронта позволили окончательно остановить наступление врага на южном фасе Курской дуги в полосе Воронежского фронта, а затем ускорить переход в решительное контрнаступление. Именно войска Степного фронта освободили Белгород, а затем Харьков, после чего на плечах командующего появились новенькие погоны генерала армии.
В каждом новом сражении все более отчетливо проявлялись оригинальность мышления, редкая интуиция, творческий подход Ивана Степановича к решению любой, даже кажущейся вполне стандартной, задачи. «Сталинградом на Днепре» вошла в историю Корсунь-Шевченковская операция, проведенная в январе—феврале 1944 г. силами двух фронтов — 1-го Украинского (командующий — генерал армии Н.Ф. Ватутин) и 2-го Украинского (командующий — генерал армии И.С. Конев).
«Операцию, — писал маршал И.Х. Баграмян, — готовили и осуществляли в сложнейших условиях необычно ранней весны и связанной с ней распутицы. Ивану Степановичу предстояло сосредоточить две общевойсковые, танковую и воздушную армии и немало средств усиления. Срок же на подготовку удара был отведен минимальный — всего пять суток. Ненастье почти полностью исключало возможность широко применять авиацию. Вдобавок раскисли грунтовые аэродромы.
Характерно, что Иван Степанович не жаловался на распутицу, он стремился превратить ее в свою союзницу. Во-первых, полагал он, Манштейн (командующий ipyn-пой армий «Юг». — Ю.Р.) наверняка будет надеяться на передышку по случаю скверной сверх всякой меры погоды. Значит, необходимо форсировать подготовку
Фельдмаршал Э. Манштейн предпринимал энергичные усилия, чтобы вырвать окруженных из «котла». Необходимо сказать, что и в окружении группировка противника оставалась высокоманевренной, могла вести оборонительные и наступательные действия. В этой ситуации командующий фронтом должен был мгновенно реагировать на резкие и частые изменения обстановки, успевать наращивать усилия наступавших войск, заботиться о надежности внутреннего и внешнего фронтов окружения.
Немцы, пытаясь извне пробиться к окруженным, нанесли мощный танковый удар по 27-й армии фронта Ватутина. Войск здесь было немного, и существовала реальная угроза прорыва. Конев, еще накануне предвидя такой оборот дела, пошел на смелый шаг: перебросил 5-ю танковую армию на стык с соседом и даже частично в его полосу действий. В ночь на 12 февраля на КП фронта позвонил Верховный Главнокомандующий и сообщил, что, по сведениям Ставки, окруженная группировка прорвала фронт 27-й армии и уходит к своим. На вопрос: «Вы знаете обстановку у вашего соседа?» Иван Степанович ответил: «Не беспокойтесь, товарищ Сталин. Окруженный противник не уйдет… Для обеспечения стыка с 1-м Украинским фронтом и чтобы загнать противника обратно в котел, в этот район выдвинуты 5-я гвардейская танковая армия Ротмистрова и 5-й гвардейский кавкорпус Селиванова». Верховный Главнокомандующий одобрил инициативу Конева и, более того, — возложил на него общее руководство всеми войсками на внутреннем фронте окружения, привлекавшимися для уничтожения противника.
Чтобы получить наиболее благоприятные возможности для руководства операцией, Иван Степанович вылетел на КП 4-й гвардейской армии. Пять дней шли ожесточеннейшие бои, достигнув кульминации в ночь на 17 февраля. С наступлением утра была массированно применена артиллерия. Танкисты генерала П.А. Ротмистрова громили неприятельские колонны, находившиеся на марше, а кавалеристы генерала А.С. Селиванова в лихих сабельных атаках уничтожали гитлеровцев, пытавшихся небольшими группами низинами просочиться через кольцо окружения.
В финале Корсунь-Шевченковской операции наиболее ярко проявилось умение Конева определить критический момент сражения. Подкрепленное настойчивостью и волей, оно и привело к победе. Итог оказался более чем впечатляющим: противник потерял свыше 55 тысяч солдат и офицеров убитыми, почти 20 тысяч пленными. Были созданы условия для полного освобождения Правобережной Украины. Соразмерной успеху оказалась и награда полководцу: 20 февраля 1944 г. Иван Степанович получил звание Маршала Советского Союза, кстати, первым из командующих фронтами в годы войны.
Увы, по заслугам оценив одного командующего, Сталин явно обидел другого — Н.Ф. Ватутина. Как недоверие к себе воспринял Николай Федорович решение Ставки отстранить войска 1-го Украинского фронта от уничтожения корсуньской группировки врага. Более того, ему и его войскам было отказано даже в добром слове: когда 18 февраля был озвучен приказ Верховного Главнокомандующего и дан салют в честь победителей под Корсунь-Шевченковским, о войсках 1-го Украинского фронта даже не упомянули.
«Должен сказать, — писал по этому поводу маршал Жуков, — что И.В. Сталин был глубоко не прав, не отметив в своем приказе войска 1-го Украинского фронта, которые, как и воины 2-го Украинского фронта, не щадя жизни, героически бились с вражескими войсками там, куда направляло их командование фронта и Ставка. Независимо от того, кто и что докладывал И.В. Сталину, он должен был быть объективным в оценке действий обоих фронтов»{139}.