Марсианин (др.перевод)
Шрифт:
Глава 2
Ну что же, я проспал всю ночь, и теперь всё кажется не столь безнадёжным, как вчера.
Сегодня я осмотрел запасы и совершил краткую вылазку наружу для проверки внешнего оборудования. Ситуация такова:
Предполагалось, что программа работ на поверхности Марса продлится в течение тридцати одного дня. В качестве меры предосторожности количество продуктов в «посылках» было достаточно, чтобы
До того, как всё пошло кувырком, мы провели здесь шесть дней. Следовательно, припасов осталось столько, чтобы шесть человек протянули на них в течение пятидесяти дней. Меня здесь ровно один человек, а потому продуктов мне хватит на триста дней. И это в расчёте на то, что я буду съедать полноценный рацион! Так что времени у меня будет довольно много.
Дом перенёс вчерашнюю бурю без видимых проблем. Но снаружи всё не так гладко — я не смог найти спутниковую тарелку. По-видимому, её унесло за километры.
МВМ, разумеется, исчез. Команда вывела его к «Гермесу». Хотя нижняя часть (приземляемая ступень) осталась на месте. Её не было причин забирать обратно: вес — враг. На этой ступени имеется оборудование для приземления, топливная установка и всё то остальное, что по мнению NASA на обратном пути к орбите понадобится не может.
МСМ лежит на боку, и в корпусе зияет дыра. Похоже, шторм отодрал колпак резервного парашюта (которым мы не воспользовались при спуске). Стоило парашюту раскрыться, как он принялся швырять МСМ во все стороны, немилосердно ударяя его о каждый камень. Не то, чтобы МСМ мне очень пригодится. Его дюзы не поднимут даже собственный вес модуля. Но, может статься, он окажется кладезем запчастей. Очень даже может быть!
Оба ровера наполовину зарылись в песок, но в остальном они в приличной форме. Уплотнения не пострадали… и это неудивительно. Правила гласят: при наступлении шторма нужно остановиться и ждать его окончания. Роверы созданы для того, чтобы стоять на месте и терпеть непогоду. Я смогу откопать их примерно за день.
Я потерял связь с метеостанциями, расставленными в километре от Дома, во всех четырёх направлениях. Насколько мне известно, станции могут отлично работать. Рация Дома в данный момент настолько маломощна, что вряд ли достанет и на километр.
Ряды солнечных батарей покрылись песком, отчего стали бесполезными (подсказка: солнечные батареи нуждаются в свете, чтобы дать электричество). Но, стоило мне смахнуть песок, как они ожили и вернулись к полной эффективности. Теперь, чего бы я ни планировал, энергии мне хватит. Двести квадратных метров солнечных батарей с водородными топливными ячейками — для хранения излишков мощности. Всё, что требуется — раз в несколько дней стряхивать с них пыль.
Внутри, благодаря прочной конструкции Дома, всё в полном порядке.
Я провёл полную диагностику регенератора кислорода. И ещё раз. Он работает идеально. Если с ним что-нибудь будет не так, я воспользуюсь аварийным набором. Но набор этот исключительно для чрезвычайных обстоятельств, на время ремонта регенератора. В отличие от регенератора, аварийный набор не разбивает молекулы углекислого газа на атомы, чтобы выделить кислород. Он лишь поглощает CO2 так же, как скафандры. Набор рассчитан на пять дней, после чего патроны вырабатывают ресурс. Значит, на меня он сможет проработать тридцать дней (дышит один человек, а не шесть). Так что в этом плане какая-никакая страховка есть.
Регенератор воды тоже работает как положено. Плохо то, что здесь страховки не предусмотрено. Если он выйдет из строя, мне придётся пить воду из резерва — пока я не сооружу какой-нибудь примитивный дистиллятор для переработки мочи. Кроме того, я каждый день выдыхаю поллитра воды, и в конечном счёте влажность в Доме достигнет максимума. Тогда вода начнёт конденсироваться на каждой поверхности, и я начну облизывать стены. Да уж! В любом случае, на данный момент проблем с регенератором воды нет.
Ну, что же. Еда, вода, укрытие — всё это есть. Я прямо сейчас начну ограничивать порции еды. Они и без того невелики, но, кажется, я буду оставаться в порядке даже съедая по три четверти порции. Таким образом, триста дней выживаемости превращаются в четыреста. Рыская по медпункту, я обнаружил бутыль с витаминами. В нём достаточно мультивитаминов для того, чтобы продержаться годы. Так что с питанием у меня пока проблем не будет. Но, когда еда закончится, никакие витамины мне не помогут — я всё равно умру с голода.
Для чрезвычайных ситуаций в медпункте имеется морфин. Его достаточно для летальной дозы. Уверяю, я не собираюсь медленно умирать с голода. Если дойдёт до этого, я выберу лёгкий путь.
У каждого участника программы по две специальности. Я — ботаник и инженер-механик; в сущности, мастер на все руки, играющийся с растениями. То, что я механик, может спасти мне жизнь, если что-нибудь сломается.
Я тут обдумывал, как можно выжить. Ситуация не совсем безнадёжна. Года через четыре люди вернутся на Марс — команда «Ареса-4» (если только программу не отменят после моей «смерти»).
«Арес-4» приземлится в кратере Скиапарелли. Это примерно в 3200 километрах от Ацидалийской равнины, где я сейчас нахожусь. Добраться туда самому абсолютно невозможно. Но, если бы я наладил связь, меня могли бы спасти. Не очень-то себе представляю, как они справились бы с имеющимися ресурсами, но в NASA полно толковых людей.
Значит, теперь у меня есть дело: наладить связь с Землёй. Если не получится, я должен буду найти способ связаться с «Гермесом» через четыре года, когда он вернётся с командой «Ареса-4».