Мартин Борман. Неизвестный рейхслейтер. 1936-1945
Шрифт:
Он — глава канцелярии нацистской партии и секретарь фюрера
На заднем сиденье: отец невесты, майор Вальтер Бух; невеста, Герда Бух; жених, Мартин Борман. На переднем сиденье: рядом с шофером — свидетель (Гитлер)
на фоне дома Бормана в Оберзальцберге в предвоенное время
Впереди: Гитлер и Борман. Позади в черной форме: Гиммлер
в «Волчьем логове» в Восточной Пруссии в июле 1944 г., вскоре после неудачной попытки группы армейских офицеров уничтожить фюрера взрывом бомбы
в «Волчьем логове» в Восточной Пруссии в 1944 г.
В Освенциме тысячи евреев (и неевреев. — Ред.) ежедневно отправлялись на тот свет.
Иногда заключенных подвергали «допросам с пристрастием» на «качелях Богера». Это был один из видов пыток. Жертве приказывали поместить связанные руки на согнутые колени. Затем между локтями и коленями вставляли стержень, концы которого помещали на столы. Пленник повисал беспомощно между столами, головой вниз и так раскачивался, пока по его ступням, ягодицам и гениталиям били кнутом.
Ни Гитлер, ни Борман не присутствовали во время таких сцен. Нет документированных свидетельств о том, что кто-нибудь из них посещал Освенцим или какой-нибудь другой концентрационный лагерь. Запустив план «окончательного решения», Гитлер поручил его выполнение подчиненным. Он был слишком озабочен своей ролью Верховного главнокомандующего и достижением решающей победы в Сталинграде, чтобы утруждаться инспекционными поездками туда, где еврейская проблема, видимо, успешно решалась. Борман же, как обычно, следовал примеру фюрера.
В последний день октября 1942 года Гитлер, Борман, личный состав Генштаба и Верховного главнокомандования вермахта оставили ставку «Вервольф» на Украине и перебрались в «Вольфшанце» в Восточной Пруссии. Девять десятых Сталинграда теперь находилось в руках немцев. Хотя Гитлер осознавал опасность, угрожающую северному флангу (а также южному флангу — и там и там позиции занимали румынские армии, хотя в тылу их размещались и немецкие соединения. — Ред.) немецкой 6-й армии, он убеждал себя, что русские не будут наступать здесь и что зимнее наступление русских, скорее всего, произойдет на северном и центральном участках Восточного фронта. Эту проблему ему удобнее было решать из Восточной Пруссии.
Гитлер был так невнимателен к разведывательным донесениям о действительной подготовке русскими контрнаступления через реку Дон в тыл 6-й армии, что 7 ноября отправился поездом в Мюнхен. Там, вечером 9 ноября, он намеревался выступить с ежегодным обращением к ветеранам нацистской партии в связи с очередной годовщиной пивного путча.
Гитлер, действительно, произнес зажигательную речь в пивном зале L wenbrau. Он убедительно говорил об обстановке в Сталинграде. Затем они с Борманом и генералами Верховного командования вермахта и Генштаба потянулись в Берхтесгаден. Это дало возможность Борману провести некоторое время с женой и детьми. Он мог также поразмышлять над сообщениями о высадке 7 ноября британских и американских войск под командованием генерала Эйзенхауэра во французской Северной Африке и их продвижении к границе с Тунисом. Под Эль-Аламейном в Египте британская 8-я армия под командованием генерала Монтгомери была близка к разгрому потрепанного Африканского корпуса Роммеля. (В ходе наступления 23 октября — 4 ноября 1942 года британские войска (10 дивизий и 4 отдельные бригады, всего 230 тысяч человек, 1440 танков, 2311 орудий и 1500 самолетов) прорвали фронт немцев и итальянцев (на 60 километров фронта 4 немецкие и 8 итальянских некомплектных дивизий, всего около 80 тысяч человек, 540 танков, 1219 оружий и 350 самолетов). Роммель был вынужден спешно отступать, бросив итальянцев, потеряв 55 тысяч убитыми, ранеными и пленными, 320 танков и около 1000 орудий. — Ред.) И, усиливая недовольство Гитлера и Бормана фельдмаршалом Герингом, люфтваффе оказались неспособными противодействовать бомбардировкам самолетами британских королевских и американских ВВС германских городов и промышленных центров, ежедневно наращивавших военное производство. Требование Гитлера напасть на Россию до уничтожения Британии теперь выглядело непоправимой ошибкой.
Но предстояло узнать о вестях похуже, вестях достаточно скверных, чтобы поколебать веру в фюрера и нацистский «новый порядок» даже таких упертых его последователей, как Мартин Борман. В Бергхофе 19 ноября Гитлер узнал, что ударные группировки Красной армии, прорвав фронт, повели наступление к северу и югу от Сталинграда. 22 ноября он вернулся с Борманом в «Вольфшанце». Вечером того же дня Гитлер узнал, что Красная армия окружила двадцать немецких и две румынские дивизии между Волгой и Доном (кроме того, в окружение попали 100-й хорватский полк и 149 отдельных немецкие частей всех родов войск. — Ред.).
Имелся лишь один способ спасения 230-тысячной 6-й армии (в окружение попало 330 тысяч. — Ред.). Она должна была пробиться из Сталинграда и соединиться с 4-й танковой армией, располагавшейся в 30 милях (около 50 километров). Гитлер не пожелал этого, хотя наступала другая суровая русская зима. Он приказал голодным, измученным войскам, не имевшим зимней одежды (ко второй зиме немцы подготовились. — Ред.), оставаться на месте и сражаться до последнего человека. Трагический итог был неизбежен.
«Мы остались одни, без помощи извне. Гитлер оставил нас на произвол судьбы», — писал немецкий солдат в письме, доставленном на последнем самолете, вылетевшем из Сталинграда в январе 1943 года. Другой солдат писал: «Правда состоит в том, что это самая удручающая борьба в безнадежной обстановке. Страдания, голод, холод, отрешенность, сомнения, отчаяние и ужасная смерть». И еще письмо: «Я верил фюреру и его словам. Ужасно, что здесь сомневаются в нем, и стыдно слушать то, что говорят, не имея возможности возразить, потому что факты на их стороне».