Мартлет и Змей
Шрифт:
– Ну все! – глаза Танкреда сверкнули злостью. – Хватит играть со мной, Олаф. Или мне лучше называть тебя твоим тайным прозвищем Копатель?
– Что? – удивился и ужаснулся градоправитель.
– Отвечай, предатель, давно ты под меня копаешь? Давно роешь, словно мерзкая крыса?!
Откуда ни возьмись из-за портьер и из темных углов вынырнули тайные агенты Бремеров, среди них был и доверенный человек самого барона, капитан Кейлем. Танкред хорошо подготовился к разговору с братом. Ловкие шпионы тут же
– Я ничего не понимаю, Тан, – пытался сопротивляться младший брат Бремер. – Что ты делаешь?
– Тебя сдали, Копатель, – скривился Танкред. – Прево под пытками рассказал, что ты агент тайной королевской стражи, причем из Первой ее Дюжины!
– Что? Он солгал! Он солгал тебе! Я не агент, я твой брат!
– Он не мог солгать, ему дали зелье правды. Он не мог солгать, мерзкий Копатель. Да, мне остается лишь похвалить твое мастерство. Я раньше никогда бы не заподозрил в тебе агента, Олаф. Ты казался непроходимо тупым, вечно во всем соглашавшимся со мной и не имевшим собственного мнения размазней, не способной и шагу ступить без моей указки. Но я аплодирую: ты настоящий мастер своего дела! Так ловко подслушать мой разговор с эльфийским посланником, что даже остроухий не сразу почувствовал…
– Я ничего не делал! – сопротивлялся бургомистр Теальский. – Я всегда был при тебе! Как я мог стать тайным агентом, если я всегда был с тобой?
– Это правда, – задумался вдруг барон. – Постой-ка, – он вспомнил, – а в то время, когда я обучался магии огня в Элагоне?! А?! Что ты теперь скажешь, Копатель?!
– Опомнись, брат, мне тогда было пять лет! Как я мог стать агентом Первой Дюжины, если мне было всего пять лет?!
– Ваша светлость, позволите? – вмешался в разговор капитан Кейлем.
Танкред кивнул, и офицер продолжал, склонившись к самому его уху:
– Милорд, позвольте вам напомнить обстоятельства того случая, когда у вас был тайный разговор с вашим… эээ… гостем. Это не мог быть сэр Олаф, милорд. Сэр Олаф был тогда в ратуше, подписывал бумаги о реквизиции двух дальних полей у семьи Хартов, что вы сами приказали ему сделать, поскольку семья Хартов владеет самыми тучными полями пшеницы в баронстве и… – Танкред зло глянул на своего капитана, нахмурив брови, – они являлись, по всем источникам, верными приверженцами злодейского Инстрельда.
Барон задумался. В самом деле, в тот день, когда состоялся разговор с саэграном Неллике, их подслушивал очень ловкий шпион. Причем насколько искусный, что сумел незаметно проникнуть в Бренхолл, сломать его «круг тишины» и улизнуть даже от Сэмюеля… А ведь правда, когда неживой был спущен с цепи, он велел всех запереть в их комнатах, чтобы кровожадный пленник не покусился на родственников, Танкред сам проверял двери…
– Да, это так! – кинулся доказывать
– Неужели? – скривился барон. – Тогда как Прево смог солгать? Очень странно… Что ж, я поверю тебе, Олаф. Забудем пока про Копателя. Отпустите его!
Бургомистр начал потирать сжатые секундой ранее медвежьей хваткой тайных агентов запястья.
– Наклонись ко мне, Олаф, я одарю тебя братским поцелуем.
Младший брат испуганно наклонился, но барон и вправду только лишь поцеловал его в щеку, незаметно дотронувшись до его шеи. В тот же миг тонкая золотая ниточка зазмеилась с расшитого танкредовского рукава и обвила горло Олафа.
– Что это?! Что?! – захрипел от боли младший брат Бремер, когда нить загорелась магическим огнем.
– Это на всякий случай, братишка, – усмехнулся барон. – Если ты вдруг подумаешь о предательстве, нить так накалится, что отожжет тебе голову с плеч. Я тебе не доверяю, Олаф.
– Я тебя не понимаю, Танкред. Зачем говорить мне об этом, если ты не доверяешь?
– Потому что даже если ты мерзкий предатель, то будешь верно мне служить, зная, чем грозит тебе измена. И еще одно…
– Что? Что ты еще от меня хочешь? – Олаф Бремер тер шею под остывшей нитью.
– Завтра в полдень… я предоставляю тебе лучшее место на турнире.
– Что? – ужаснулся Олаф. – Это же верная смерть! Роланд убьет меня, ты ведь знаешь, каков он в бою!
– Когда это ты вдруг начал все схватывать на лету? – расхохотался Танкред. – А может быть, племянник пощадит своего нелюбимого дядюшку, а?..
…Олаф Бремер отполз в сторону, Роланд шагнул следом. Удивление прошло, вернулась злость.
– Дядя, почему ты так подло бился? Такие, как ты, и умаляют рыцарскую славу, они лишены и чести, и благородства, они недостойны жить…
– Нет, – прохрипел Олаф. – Нет, я признаю себя побежденным, не убивай…
– Помни. – Роланд поднял меч. – Помни этот позор до конца своих дней, недостойный именоваться рыцарем.
Сэр Безземельный воткнул клинок в землю меж двух плит, которыми был вымощен внутренний двор, и начал расстегивать ремешки своего шлема.
Танкред Бремер молчал. Толпа застыла в ожидании – всем хотелось увидеть лицо Черного Душегуба, самого известного теальского преступника.
– А ежели это монстр какой? – неуверенно спросила толстая продавщица зелени с рынка.
– Да вряд ли он страшнее тебя, Хигга! – усмехнулась ее соседка, продавщица рыбы.
– Ах, ты! – замахнулась на нее толстуха, но и та не осталась в долгу – шмякнула товарку по темечку.
Когда баб разняли, рыцарь уже снял шлем.