Мартышка для чемпиона
Шрифт:
Вообще, Ленчик прав. Салон, специализирующийся на мужских “головах”, мог бы стать прибыльным бизнесом. Просто… чем дальше, тем страшнее лезть во все это «барбершопское» дело. Есть вероятность попасть впросак. Ибо умельцев стричь и брить мужские головы в столице нынче по пять штук на квадратный метр. Дело только в качестве. А пока это свое “качество” раскрутишь и распиаришь — внуки в школу успеют пойти.
Тьфу-тьфу-тьфу!
Короче, мне нужно хорошенько все обдумать. Взвесить все за и против. А главное рассчитать собственный бюджет, который физически не потянет сомнительные стартапы. Я девушка,
Мы с риэлтором Леонидом сходимся на том, что я возьму паузу на обдумывание, а он придержит помещение до понедельника, и расходимся. Он налево, я направо. В общем, за неимением личного транспорта гордо шествую в сторону подземки.
Прохожу через турникет, захожу в вагон и падаю на свободное кресло. Вставляю наушники в уши, пробегая глазами по собственной музыкальной подборке и, как бы ненароком, снова проверяю, нет ли пропущенных смс или звонков от “сами знаете кого”.
Правда, тут же на себя злюсь. Беззвучно рычу и с остервенением прячу телефон на самое дно рюкзака. Как будто это он виноват в том, что его хозяйка полная дура, в самом деле!
В итоге, так и “мотаю” три станции метро и два километра пешком с заходом в супермаркет за вином — с гордо звенящей в голове пустотой и без музыки. Уже завернув во двор элитной многоэтажки Ремизовых, не выдерживаю. Достаю телефон и набираю Аське. Когда слышу на том конце провода:
— Говори.
Выдаю обиженное:
— Нет, ты представляешь? Эта скотина уже неделю молчит!
Разумеется, я рассказала подруге о появлении Бессонова на пороге моего дома в женский день. Спор спором, а кубатурить в голове мысли в одиночестве — самое ужасное, что можно придумать. Тем более, когда эти мысли двадцать четыре на семь кружатся вокруг неотразимого самца…
Самца?
Неотразимого?
Я этого не говорила — вы этого не слышали, ясно?
Стася хмыкает:
— А ты чего ждала?
— В смысле? — развожу руками, падая на качели на детской площадке.
— В прямом. Хотела до бесконечности крутить хвостом, а красавчик чтобы за тобой послушным щенком таскался? Я тебя разочарую, но у него таких, как ты — целый состав. При чем состав сговорчивый. Выбирай не хочу. Я же говорила — он Боженька. Таких не динамят. Такие сами динамят.
— Думаешь, он меня динамит?
— Ну-у… — тянет Станислава неуверенно.
— Ася, блин! Я позвонила тебе, чтобы ты меня поддержала, а не закопала еще глубже!
— Ладно, давай так: он не обязан тебе писать, детка. Вы же «типа не вместе», — слышу по голосу, как коза-подруга закатила глаза. — Тем более, после того, как ты неоднократно дала ему пинок с разворотом на сто восемьдесят градусов. Остыл мужик. Ну, или понял, что эта крепость в третий раз под его натиском точно не падет. Хотя, это ты, конечно, зря…
— Но ведь Восьмого м… — начинаю и тут же осекаюсь.
— Вот тебе и «м», Марта. Что, ты готова признать, что Глебушка не в силах удовлетворить твоих психоэмоциональные аппетиты? — ерничает Стася. — Скинуть тебе мою геолокацию? Чем раньше начнешь отрабатывать стилистом на моих съемках, тем раньше отстреляешься.
Я пыхчу.
— Перезвоню тебе вечером! — бросаю в трубку и отбиваю вызов.
Подруга права. К гадалке не ходи. Писать не обязан. Звонить не обязан. А уж отчитываться о всех своих передвижениях — тем более! И головой я все это понимаю. Сама же упорно отталкивала эту груду мышц от себя всеми правдами и неправдами. Теперь, казалось бы, должна радоваться. Но сердце отказывается принимать тот факт, что настойчивый Бессонов вот просто взял и просто… отступил. А глаза красная кровавая пелена застилает, стоит только представить, что, возможно, прямо в этот момент этот «Боженька женских оргазмов» щедро дарит их какой-нибудь Маше, Васе или Люсе. Или еще чего похуже — трескает с ними мороженое из одного ведерка. Фуф!
Раздраженно пихаю носком кроссовка камушек. Тот отлетает и со звонким «дзынь» врезается в металлическую перегородку.
Он может есть мороженое и играть в настолки только со мной, черт бы его сожрал!
Вскидываю руки и беззвучно рычу, когда мне под ребра что-то тычется. Вздрагиваю от неожиданности и опускаю взгляд. По губам расползается улыбка от задорного приветственного «гав», что издает мохнатое светлое чудовище, гордо именуемое лабрадором.
— Ральф? — смеюсь и треплю собаку племянника за ушами. — Привет, малыш! — который, конечно, по размерам давно уже не малыш и сейчас своими огромными мохнатыми лапами вероломно пачкает мои светлые джинсы. — Ты с кем тут, парень? — чешу «ребенку» мокрый нос и оглядываюсь.
— Привет, тетушка, — смеется Димка, резво заскакивая на поребрик с поводком пса в руках. — Ты чего тут сидишь?
— Т-тетушка?
Димка хохочет.
— Ты сказал: тетушка? — в неверии округляю глаза. — А ну иди сюда, негодник, я сейчас покажу тебе «тетушку»! — грозно охаю, подскакивая с лавочки, крепко стискивая в объятиях не успевшего убежать племяша.
Димка брыкается. Я ерошу его русоволосую шевелюру, растрепав. Парень возмущенно вырывается и вяленько отбивается от моих нападок, бубня весело:
— Понял-понял, просто Мартышка!
— То-то же! — отпускаю ребенка. — Тетушкой я буду, когда мне стукнет далеко за шестьдесят лет и сто пятьдесят килограмм. Только тогда тебе будет позволено звать меня «тетушкой», сечешь? — тяну кулак.
— Секу, — отбивает мне «пять» своим кулаком Димка. — Ты будешь заходить или пришла покачаться на детских качелях у нас во дворе? — хмыкает парень.
— А что, мама не вынесет мне куриные рулетики сюда?
— Не-а, мама приказала выгнать Ральфа на улицу, а тебя загнать в квартиру.
— Маму надо слушаться, — цокаю. — Я тогда поднимаюсь?
— Давай. Мы тоже скоро будем, — цепляет пса на поводок Димка. — Давай, Ральф, погнали!
Я провожаю широкий разворот плеч будущей надежды отечественного хоккея взглядом и ныряю в подъезд. Вызываю лифт, наблюдая за бегущими зелеными циферками на табло, нервно перекатываясь с пятки на носок.
Не-а, Марта.
Финиш.
Пора заканчивать думать о засранце Арсении. Зачем? Не очень-то сильно ты ему была нужна, раз букет тюльпанов и парочка тупых смс-подкатов — все, на что этот хоккеюга расщедрился. То есть, он, конечно, на роль парня года и не тянул. Да и отношения не предлагал, но даже ради регулярного секса можно было постараться чуточку сильнее!