Маша и Медведь 3

Войлошников Владимир

И сам же себе отвечал: Господь видел, таких — не было. Да и вообще, ни одной, чтоб хоть сравниться могла… Исчезли они враз — все бабы до единой, с того самого момента, как увидел в окне раскуроченного постоялого двора молодую казачку. И ведь не до прихорашиваний ей тогда было — растрёпанная, испуганная… а сердце от одного взгляда аж зашлось.

А оказалась любимая могучей магичкой, которая, как в сказках, простым пением заставляла корабль как на крыльях лететь. А потом и вообще — графиней. А он ей конфеты дарил. Стыдоба.

На

награждении Савелий как деревянный стоял. После орден «За заслуги перед отечеством» сразу в сидор спрятал. И поехал есаул домой. Вместе со всем казачьим отрядом — военным транспортным дирижаблем, по высшему разряду!

Как выехали с пансионата, в первом же магазине попросил водителя остановиться и купил ящик коньяка и сетку лимонов — это помнил отчётливо. Бутылки сразу по рядам пустили. Есаул преувеличенно бодро объявил: «Что, братцы — за успешное окончание экспедиции!» Казаки выпивали, переглядывались и качали головами.

Как повторяли то же самое на рыночке рядом со стоянкой дирижаблей — отложилось уже смутно. Штормило-с! Лимонов не наблюдалось, взяли, вроде бы, яблоки. Или груши? Шут их разберёт. А вот коньяк был! Купили два. Ящика, конечно. Заливать горе, так от души…

Городовому на рынке, что сунулся с претензией, полез документы проверять — заехал в рыло. С превеликим удовольствием! Кого и как растаскивали, этого Савелий с уверенностью сказать бы уже не мог.

САД

Императорский дворцовый парк

Анечка

Зима в Омске выдалась пушистая. Снег валил, словно над императорским дворцом кто-то беспрерывно перетряхивал небесные перины. Но если хотелось погулять так, чтобы похрустеть по свежему снегу — это надо было сильно исхитриться, потому что дорожки выметал целый батальон дворников.

Аня уныло брела по парковым дорожкам, уставленным ледяными скульптурами, стараясь выбрать самые малохожие, чтобы не попасться опять на глаза каким-нибудь расфуфыренным придворным дамам. Высокомерные взгляды выносить достало уже до тошноты.

Свернув на совсем уж малоприметную тропинку она шла увидела меж заснеженными деревьями зелёное пятно. Это что ещё, интересно?

Зелень проглядывала сквозь стеклянную стену огромной… нет — гигантской оранжереи!

— Ух ты! — сказала сама себе Аня и двинулась вдоль стены, надеясь, что рано или поздно отыщется вход.

Три минуты — и вход-таки обнаружился. И даже незапертый!

Пройдя через стеклянный тамбур Аня вдруг оказалась в такой теплыни, что разом захотелось скинуть шубу — что она и проделала. А вот, между прочим, и стойка для верхнего платья, и даже чьё-то пальто висит. Поди, не заругают?

Оставшись в домашнем, как здесь называли, но на её взгляд всё равно слишком вычурном платье, Аня пошла вдоль рядов насаженных диковинных растений, с удовольствием вдыхая запахи земли и листьев. И дышится тут легче! Верно Машуня-то говорила: маг от земли да от моря лучше всего питается — так и есть!

Всё здесь было идеально ухожено, да так чинно, по линеечке, что аж оторопь брала. Но это ничего, главное, что живое вокруг! Дорожки разбегались сложным лабиринтом — должно быть, чтобы гуляющим не наскучивало. Аня в очередной раз свернула… и едва не наткнулась на покачивающийся над клумбой афедрон. Нет, вы не подумайте, всё было прилично! Просто какая-то женщина в сером рабочем платье и испачканном землёй фартуке втыкала во вскопанную землю колышки с нитками, размечая новый цветник.

— Ой, извините! — сказала Аня и увидела целых три тачки, заполненных горшочками с прижившимися черенками.

— Да ничего, — женщина обернулась, слегка отдуваясь и поправляя сползший на лоб платок. Садовница!

— Это вы для императрицы садите? Говорят, сильно она розы любит.

— Любит — не то слово, — согласилась садовница, — прямо страсть у неё.

— А чего ж их не любить, — философски рассудила Аня. — Божьи творения, зла никому не делают, одна красота и благоухание… А можно я вам помогу?

— Так у тебя платье неподходящее?

— Вот пусть у того, кто забрал у меня подходящее, об этом голова и болит. А я уж от безделья обалдела здесь, в окно кукуя.

Женщина засмеялась:

— Ну, давай.

— Меня Аня зовут! — обрадовалась Аня.

— А меня тоже! — улыбнулась женщина. — Мы с тобой тёзки! Можешь тётей Аней меня звать.

— Весьма приятно, — чинно ответила Аня. — Это разные по цвету сорта будут?

— И по цвету, и по высоте. Видишь, у меня и горшочки все подписаны.

— Ух ты! «Черноморский закат»! Я про такой в «Цветоводстве» читала!

— Вот с него и начнём, с серединки. А ты увлекаешься цветами?

— Больше хотела бы, — честно призналась Аня. — Мы в гимназии, когда с девчонками в библиотеке втроём занимались, я всегда «Цветоводство» брала. Ну и «Мой сад» ещё, там про розы интересное бывает. Маруся всё шутила, мол: разведёшь, Анютка, свой сад, будет к тебе императрица в гости ездить.

— Маруся — это подружка твоя?

— Ага. Умная — страсть. Всё по юридическим делам книжки таскала — такие томищи, ужас. И ещё была Маша. Та больше художественные книжки читала.

— Это почему?.. Подай вон тот стаканчик, ага… Почему бы, к примеру, не по физике?

— У-у! По физике она бы и сама смогла учительницу нашу поучить. Как начнёт формулы раскладывать — только успевай глазами хлопать! Умные они обе, две Марии. Одна я дура.

— С чего же сразу и дура? — как будто даже обиделась за неё (а заодно и за цветоводство) тётя Аня.

— А! — Анечка постаралась сморгнуть слезу и перевела разговор на другое: — А хотите, я вам диво дивное покажу? Мне давно уж объясняли, я всё не понимала, а тут думала-думала, да и сообразила, что я не так делаю — и пошло! Хотите?