Машина смерти
Шрифт:
Зато Клиссу разрешили перебраться в одну из кают, освободившихся после гибели агентов в Синсаодге. Эзотерическую библиотечку Хельги Раговски он прихватил с собой: Римма все равно книжек не читает, а ему надо выглядеть интеллектуалом, чтобы соответствовать занимаемой должности, и две полки с разномастными брошюрами над койкой – это будет в самый раз.
От нечего делать он кое-что полистал, страницы были испещрены цветными пометами – видимо, покойная Хельга относилась к этой писанине серьезно. Из одной книжицы выпала ее стереофотография: рослая полногрудая блондинка с упрямо выпяченной нижней губой, Саймон таких
Он успел порадоваться, что отделался от Кирч, но не тут-то было: Фешед вдруг огорошил его известием о том, что на «Сиролл» они отправятся вместе.
– А я там нужен? – вздохнул Саймон. – Я слышал, что Кирч – опытный оперативник, я же только под ногами у нее путаться буду. Засадить Лагайму капсулу – минутное дело, зачем для этого двое?
– Засадить мало, надо еще создать у него соответствующий настрой. Подробные указания вы с Кирч получите у Бишона. – Фешед перешел на официальный тон. – Инициатива твоя, поэтому тебя включили в число исполнителей, таковы наши правила. Ты ведь эксцессер, должен все это уметь. На «Сиролле» будет Вероника Ло, и очень желательно – слушай меня, Саймон, очень желательно! – чтобы она оказалась среди жертв. Сумасшедший мутант на глазах у публики убивает свою невесту, культовую топ-модель, – это именно то, что требуется! После этого никто не станет его защищать.
– Эксцессик что надо! – согласился Саймон. – А киборга там не будет?
– Не знаю, – отмахнулся шеф. – Это сейчас не важно. В списках приглашенных на выставку есть Поль Лагайм и его сестра – кстати, будет неплохо, если сестру он тоже убьет. Найди Кирч и побеседуйте с Грушей, он вас проинструктирует. Это будет твое боевое крещение!
«Спасибо за доверие, – кисло подумал Клисс, прикрывая за собой дверь кабинета. – Если что, вы…, похороните меня с почестями, как того придурка Гулера! Всю жизнь мечтал…»
Ольга кому-то объясняла, что заболела и не сможет присутствовать на открытии выставки светильников, но там будут сотрудники «Дизайна Лагайм», а также ее брат, и она обязательно посмотрит репортаж. Поль слушал, откинувшись на спинку дивана, и слова превращались в черные вспышки, медленно рассеивающиеся в белесой бездне, похожей на небо над охваченным метелью кутаканским городом. Ощущение близкой катастрофы было настолько сильным, что его мутило, а между тем они с Тиной опаздывали на «Сиролл».
Стив отправился туда раньше и сообщил, что спутник не заминирован, все в норме. Лиргисо сидел на подлокотнике кресла напротив, слегка покачивал ногой и бросал на Поля иронические и обеспокоенные взгляды. Он уже устал доказывать, что не задумал никакой каверзы. Следы побоев исчезли, он опять сделал лярнийский макияж-полумаску, чтобы появиться на «Сиролле» во всей красе, и его золотисто-желтые глаза раздраженно щурились в «прорезях».
Хуже всего было то, что Поль не мог определить, в чем дело: боится он оказаться во власти Лиргисо, или на «Сиролле» его поджидает какая-то непредусмотренная опасность, или угроза каким-то непостижимым образом исходит от него самого… Как будто третье – но как это возможно?
– Вам пора, – напомнила Ольга.
По плану ей отводилась
– Ясно… – процедил Поль. – Ольга, зачем тебе сдался этот тип?
– Не твое дело. Мне его жалко.
– Жалко? Его, а не меня? Ну, знаешь ли…
– Тебя жалеть нечего, с тобой все в порядке. – Взгляд сестры был таким грустным, что у Поля пропала охота обострять перепалку. – А его жалко, рано или поздно он деградирует, хотя он умный, одаренный и способен на многое. И помочь ему нельзя, потому что он не хочет меняться.
Ольга и объект ее жалости о чем-то шептались. Тина взглянула на часы, вопросительно посмотрела на Поля. Пора.
– Поль, – окликнул Живущий-в-Прохладе, когда вышли в коридор, – можно тебя на два слова?
– Разве ты в два слова уложишься? – Поль остановился.
Лиргисо усмехнулся, показывая, что оценил остроту.
– Не забывай о том, что я ради тебя жизнью рискую.
– Так и должно быть, я ведь «сканер», – Поль смотрел на него отчужденно, без ответной усмешки. – Это все равно как если бы ты спасал стратегически важный прибор в единственном экземпляре.
– Мои чувства ты игнорируешь… Я хочу, чтобы ты понял: тебе ничего не угрожает. Я злопамятный, – он понизил голос до шепота, – и когда-нибудь отомщу, но это произойдет потом, в неопределенном будущем. Я даже готов тебе все простить – сам знаешь, на каких условиях. А сейчас ничего не бойся, с «Сиролла» мы телепортируемся к Ольге – она будет гарантом благопристойности моих дальнейших действий, чуть позже к нам присоединятся Тина и Стив. Учти, я рискую больше, чем ты. Космополовцы и охранники будут целиться не в тебя, а в меня, так что расслабься, не дергайся и не усложняй мою задачу.
– С чего ты взял, что я стану ее усложнять?
– Ты ведь непредсказуем, как лучшие представители моей расы! Вдруг ты струсишь и опять телепортируешься на свалку, или упадешь в обморок, или что-то еще в этом роде…
– Проблем не будет, – бросил Поль и направился к Тине, она ждала возле раздвижной двери, за которой находился гараж с аэрокарами.
– Я надеюсь, ты понимаешь, что я тебе собственноручно оторву голову, если ты позволишь себе что-нибудь лишнее? – подарив Лиргисо улыбку-оскал, спросила Тина.
– С ума сойти, какое трогательное напутствие! – вздохнул Живущий-в-Прохладе. – Я всех вас люблю, до скорой встречи!
Возвращаться туда, где тебе однажды не повезло, у эксцессеров считалось дурной приметой. Именно здесь, на «Сиролле», восемь лет назад случилось происшествие, давшее толчок цепочке событий, которые привели и к гибели «Перископа», и к личному краху Саймона Клисса.
Проводить операцию здесь – это значит испытывать судьбу, но «Подразделению Игрек», крайне щепетильному относительно своих собственных суеверий, не было дела до чужих примет. Вот так Саймон и очутился вновь на «Сиролле» и обнаружил, что «Сиролл» не изменился. Все то же столпотворение рас, все тот же чудовищный коктейль запахов, несмотря на усиленную работу кондиционеров, все та же какофония звуков, от человеческой речи до совсем уж несусветного бульканья и щебета. Клиссу и противно было, и воспоминания нахлынули, но куда денешься?