Машина ужаса(Фантастические произведения)
Шрифт:
Широко расставленные глаза со странным пристальным взглядом, оттопыренные уши, плоское лицо с бесцветными губами делали его отталкивающим. Он улыбнулся прежней холодной усмешкой и пожелал Тимми доброго утра. Тот, как ужаленный, вскочил было с оттоманки, но сейчас же испуганно нырнул под одеяло, вспомнив о присутствии дамы, стоявшей у окна и молча глядевшей на улицу.
— Как утро, разве я провел здесь ночь? Что же со мной случилось?
Немец продолжал улыбаться.
— Да, вы вчера почувствовали себя дурно, и я увез вас к себе.
— Я очень вам благодарен, — сконфуженно пробормотал Тимми, — но… вы мне разрешите теперь одеться и вернуться домой. Отец, вероятно, страшно беспокоится моим отсутствием…
— Боюсь, что вам придется еще некоторое время испытывать терпение вашего батюшки…
— Но я чувствую себя теперь совершенно здоровым.
— Возможно, но дело вовсе не в этом…
— Так в чем же? — Тимми с удивлением смотрел на собеседника.
В это время женщина, стоявшая у окна, вдруг повернулась в комнату и засмеялась, и Тимми сразу вспомнил, где он видел этот хищный рот со вздернутой верхней губой, обнажавшей белые, крепкие зубы, и веселые, дерзкие глаза. Это было лицо, виденное им не то в бреду, не то во сне сегодня ночью. Ему стало вдруг почему-то не по себе. Он молча переводил взгляд с мужчины на женщину, ожидая ответа.
Она, продолжая смеяться, сказала несколько слов на непонятном языке, и товарищ ее обернулся к Тимми.
— Пожалуй, в таком положении вам действительно не совсем ловко объясняться. Оденьтесь, — тогда поговорим. — Вслед за тем оба вышли из комнаты.
Тимми с лихорадочной поспешностью оделся и бросился к двери, но на пороге в позе почти угрожающей снова появился странный хозяин со своей спутницей. Он запер за собою дверь, повернул ключ и положил к себе в карман. Тимми застыл на месте с разинутым ртом и выпученными глазами.
— Что это значит? — только и смог он пробормотать, следя глазами за вошедшими.
Иностранец подошел к столу и уселся, закинув нога на ногу, между тем, как женщина отошла к окну.
— Послушайте, многоуважаемый, — заговорил этот странный человек, — прежде всего, сядьте и не волнуйтесь. Вы сейчас услышите не совсем обыкновенные вещи, но… право же жизнь только тогда и имеет цену, если в ней встречается что-либо незаурядное, не правда ли?
Тимми молчал.
— Начнем с того, что познакомимся. Кто вы, я уже знаю. Что касается нас, — он сделал жест в сторону дамы, — то мы принадлежим к тому разряду людей, к деятельности которых общественная мораль и в особенности полиция относятся с некоторым, я бы сказал предубеждением… Понимаете?
Тимми ничего не понимал, кроме того, что он попал в какую- то скверную историю.
— Раньше мы смогли бы быть баронами, графами, владетельными князьями, жить в укрепленных замках и совершать свои подвиги открыто. Нынче мода другая. Приходится идти в ногу с веком и по возможности прятать концы в воду.
— Так вы?!. — Тимми захлебнулся словом, которое страшно было произнести.
Иностранец рассмеялся.
— Ну да, — бандиты, грабители, называйте, как хотите, — от слова не станется. Вас удивляет участие в подобном деле этой милой леди. Дорогой мои, вы безнадежно отстали. Разве вам неизвестны подвиги Ребекки Роджерс в Техасе, специализировавшейся на ограблении банков, или знаменитой мисс Джером Пфаффор, этой необыкновенной женщины с лицом мадонны и сердцем льва, кончившей дни на электрическом стуле за морские разбои в Сан-Франциско. Что делать. Женщины всюду пробивают себе дорогу…
— Послушайте, вы шутите, — пролепетал Тимми, чувствуя, что у него кружится голова.
— Да нет же, нисколько, — уверяю вас, я очень серьезен. Так вот видите ли, я повторяю, что приходится следить за веком и использовать все, что дает прогресс науки и техники во всех областях. Вам и не снится, какие усовершенствования сделаны в последнее время в нашем деле. У нас, например, имеется целая лаборатория, очень недурно поставленная, — уверяю вас; небольшая механическая мастерская и так дальше. Ну, а так как в нашей профессии бывает необходимо знать то, что скрыто от обыкновенного глаза человеческого, то вы понимаете, какой находкой для нас оказалась встреча с вами.
— Так значит, моя болтливость во всем виновата?
— Ошибаетесь.
— Откуда же вы обо мне узнали?
— А статья в газете, в которой описывалась ваша странная болезнь, как необыкновенный патологический случай…
— Статья? Кто же ее напечатал?
— Боже мой, да ваш же врач, конечно. Неужели вы ее не читали?
Тимми сжал кулаки и про себя посулил болтливому профессору тысячу всяческих неприятностей.
— Так что же вам от меня нужно? — спросил он упавшим голосом.
— Мы предлагаем вам вступить членом-корреспондентом, так сказать, в наше братство.
— Мне? — Тимми даже привскочил на своем стуле.
— Ну да, вам. И на очень выгодных условиях.
— Мне? Сделаться бандитом, то-есть… извините, ради бога…
— Ничего не стесняйтесь, — дело не в словах. Именно это я вам и хотел предложить. Понимаете ли, читать нужные нам запертые или запечатанные документы, определять содержимое шкатулок, шкафов, портфелей… Боже мой, — это великолепно. А вы говорили, что не находите преимуществ в вашем положении?..
Тимми молчал несколько минут, собираясь с мыслями.
— А, если я… откажусь? — сказал он наконец, глядя в сторону.
Бандит вынул из кармана тяжелый браунинг, положил его ручкой к себе и стал гладить длинными холеными пальцами его вороненую поверхность.
— Я вас предупреждал, что вы услышите необычайные вещи…
— Но дайте ж мне хоть подумать…
— Нет, милейший, думать не о чем… Надо делать.
И не дальше, как сию минуту.
— Что это такое?
— Это документ, очень интересный с нашей точки зрения. Он попал к нам в руки на полчаса. Как, это вас не касается. Его можно было бы конечно вскрыть и потом запечатать, но это потребует много времени. А благодаря вам дело упрощается.
Тимми побледнел и пробормотал нетвердым голосом: — Я не хочу быть участником ваших преступлений. Бандит поднял пистолет, и черное отверстие дула уставилось в лоб Тимми.
— Не дурите, милейший. Ведь вы понимаете: после того, что мы вам уже рассказали, для нас другого выхода нет: или связать вашу судьбу с нашей или… пустить в дело эту птичку.
Тимми вовсе не был героем. Зияющая дыра револьвера оказала для него решающее впечатление.
— Давайте, — сказал он хриплым голосом.