Маска безумия (Лепестки и зеркало)

Романовская Ольга

Некромант раздвинул кустарник и шагнул к торговцу. Легко перекинул его на плечо, будто ребёнка, и куда-то понёс.

Эллина решительно направилась следом, пытаясь воззвать не к совести, а инстинкту самосохранения. В итоге Малис велел помочь ему:

– Раз уж не ушла, то пользу приноси.

При виде замшелого камня ёкнуло сердце. Это, конечно, не алтарь, но гранит идеально подходит для тёмных ритуалов. Всё это гоэта вычитала в своё время в книгах: частично во время обучения, частично после бегства от Малиса.

Кинув ношу на землю,

некромант попросил очистить камень ото мха и очертить его волнистым кругом. Сам же раздел жертву и сжёг её одежду.

Торговец молил о пощаде, сулил все свои сбережения и прочие услуги за жизнь - Малис остался глух. Зато у Эллины тряслись руки. Она спиной ощущала волны ужаса, исходившие от приговорённого.

Некромант положил обездвиженную жертву на камень и достал нож. Обернувшись к зелёно-бледной гоэте, Малис отправил её гулять:

– Это если поговорить после хочешь. Если нет, то стрелой отсюда, в деревню. Ты не маленькая, надеюсь, сообразишь, что соврать.

Эллина кивнула и попятилась.

Торговец закричал, и гоэта побежала, стремясь оказаться как можно дальше от страшного места. Остановилась она только в поле. Тяжело дыша, упала на траву. Потом вспомнила о Звёздочке и заставила себя вернуться в лес. Лошадь Эллина искала долго: всему виной паника бегства, дезориентировавшая в пространстве.

Понукая Звёздочку, гоэта мечтала о бутыли самогона: самое то в такой ситуации. Но до того как выпить, необходимо было придумать алиби и надеяться, что Малис подчистит её энергетические следы. Иначе знакомства с инквизицией не избежать. И Брагоньер с чистой совестью возьмётся пытать сам.

В поле Эллина столкнулась с гоэтами. Они сокрушались, что упустили торговца:

– Испарился, будто его и не было! Очередной маг, раздери их всех демоны на верёвки!

Гоэта посочувствовала и заверила, сотрудники Следственного управления всё равно найдут беглеца.

– Скоро солдаты должны подоспеть, расскажите, где его потеряли.

– А сама где была?
– прищурился Седрик.
– Заварила кашу и отсиживалась?

– Я сначала след искала, потом вас догоняла, упала...

Лучшая ложь рождается из правды, а путаться в показаниях Эллина не желала. Вот и приходилось выкручиваться.

В доказательство своей правоты, гоэта продемонстрировала грязную одежду.

– Вот ведь неумеха!
– рассмеялся приятель, хлопнув её по плечу.
– Одно слово - женщина! Хотя бы поиском пользовалась?

– Обижаешь! Как раз закончила. Как поднялась, так сразу. Только, - Эллина нарочито скривилась, - бок до сих пор ноет. Крепко я приложилась!

Подтверждая рассказ, гоэта отыскала срубленное деревце, едва не стоившее здоровья ей и Звёздочке. Следы падения имелись, последние сомнения спутников исчезли.

Результаты поискового заклинания тоже пришлось придумать. Эллина указала на лес, добавив, что побоялась соваться туда одна, только осмотрела опушку. Её решение одобрили: это работа для солдат.

Тут как раз подоспели стражи порядка. Выслушали

рассказ гоэтов и начали прочёсывать местность. Эллина боялась подумать, что они найдут.

Заночевали в деревушке: капрал строго-настрого запретил возвращаться в Сатию до прибытия следователя.

Гоэта никак не могла заснуть, всё ворочалась и посматривала на окно. Ей мерещились реки крови и зомби. Успокоительная настойка не помогала, пришлось встать, зажечь свечу и сидеть, считая звёзды.

Дремота сморила только к утру, когда и появился Малис.

Эллина вздрогнула, почувствовав чужое прикосновение. Таинственный некто не церемонился, без спроса присев на её постель.

Открыв глаза, гоэта опустила взметнувшуюся руку с кинжалом: нахалом оказался Малис. Судя по молчаливой возне, тёмной энергии в нём значительно прибавилось.

– Малис, отстань, я не буду, - отпихнула некроманта Эллина.
– У хозяина дочка красивая, иди к ней.

– Верность любовнику блюдёшь?
– усмехнулся Малис, уловил момент и поцеловал.
– Давай, мы быстренько.

– Никак, Малис, прости. Для тебя же лучше. Дело хоть и общественно полезное, но Брагоньер тебя убьёт. Ты мне слишком дорог.

Малис заверил, что не боится соэра, сам легко его убьёт, а полезное дело может быть приятным. Эллина признала, в этом он хорош, но решения не изменила.

– Как хочешь, золотце, - некромант ретировался, натянув одежду.
– Пойду сговорчивых девочек искать.

Уходя, Малис сунул под подушку флакон. Он оказался прозрачным, доверху наполненным багряной жидкостью. Приглядевшись, Эллина поняла - это кровь.

– Не морщись брезгливо, я на это силы тратил. Только попробуй выкинуть! И так не заслужила.

Гоэта поблагодарила за снадобье и тревожно спросила, куда он отправится поутру.

– Да, наверное, обратно подамся. Только помалкивай! Если вдруг нужен буду, оставь на Рейквистких болотах камешек с каплей крови. Своей, разумеется. Кто-нибудь найдёт, передаст. Но особо не рассчитывай, крутись сама, а то в долгах запутаешься. Сама знаешь, я за всё плату беру. И не любовью.

Эллина кивнула и от всего сердца пожелала ему удачи. Всё-таки, чтобы ни говорили о тёмных, этого она считала другом. Разумеется, когда Малис находился во вменяемом состоянии. В невменяемом друзей для чёрных магов не существовало.

Брагоньер хмуро выслушал отчёт о тёмном ритуале и перевёл взгляд на Эллину. Она проходила свидетельницей по данному делу:

– Одно радует, госпожа Тэр, в этот раз вы не взлезли в самую гущу событий, хотя и проявили непохвальную самодеятельность. Вам надлежало не заниматься розысками преступника, а заявить о его местонахождении властям.

– Я и собиралась, но некромант меня опередил, - вздохнула гоэта, косясь на заместителя соэра, не спешившего покидать кабинет начальника.
– Надеюсь, его найдут. Страшно подумать, что под Сатией завёлся тёмный маг!