Маска Дантеса
Шрифт:
– Буду иметь в виду, – смеясь, пообещал Сергей.
Друз тоже засмеялся: правда, в пленочной маске это было делать не слишком просто. Он все еще носил защиту: хотя власти Китежа заявляли, что геногаз полностью уничтожен, решено было не рисковать, и родственникам покойного посла до отлета с Китежа носить маски.
– Не люблю прощаться, – признался Друз. – Почему-то думаешь: вдруг не доведется свидеться…
– Бросьте в озеро Светлояр монетку – и вернетесь, – посоветовал князь.
– Нет! – затряс головой Друз. – На Китеж больше не хочу.
“Клелия” была уже готова к отлету и только поджидала пассажиров. Все торопились. Особенно Флакк.
– Когда вы передадите мне то, что обещали? – спросил Сергей у Корвина.
– Не на Лации. И не на Китеже. Встретимся где-нибудь на станции Звездного экспресса. Но не сразу. Прежде…
– Да, я знаю про похищения детей, – кивнул Сергей. – Найдите этих ублюдков.
– Постараюсь. Кстати, вы не раскроете мне еще одну тайну?
– Смотрю, ваша жажда разгадать все тайны не уменьшается. Напротив – только растет.
– Конечно. Итак… как вы обошли сигнализаторы Друза и проникли ко мне в комнату в ночь карнавала?
– А вы не догадались?
– Нет…
– Потолок. Всегда смотрите на потолок. Там был такой милый светильник. Так вот: часть потолка вместе со светильником опускалась.
– Забавно. Обычно в этом месте устраивают камеры наблюдения. Но вход в спальню на потолке… Это что-то новенькое.
– Не забывайте, как на Китеже обожают розыгрыши.
Марк поднялся на борт “Клелии” последним. Друз уже сидел в кресле. Маска валялась у него на коленях.
– Оставлю на память. Может быть, мне еще придется сюда вернуться… – и шепнул на ухо Марку, когда тот опустился в кресло рядом: – За дядю Лу кабинет-министр мне должен ответить.
– Но не теперь, – заметил Марк. – Дадим ему двадцать лет, чтобы исправить ситуацию.
– Двадцать лет? – возмутился Друз. – А если я не доживу?
– Женишься на моей сестре, и сможешь оставить своим детям незавершенными особо важные дела, как это делают все патриции, – сказал Марк. – Мы никогда не торопимся с радикальными решениями. И это хорошо.
“Мой отец тоже дал наварху Корнелию двадцать лет, чтобы осмыслить содеянное, но тот не оценил щедрость Валериев Корвинов”, – усмехнулся про себя Марк.
Друз задумался.
– А если мне не дадут патрицианства?
– Луций, ну что ты болтаешь? Дадут непременно. Сейчас для патрициев наступили паршивые времена. Если будешь нам предан, получишь не только титул патриция, но и широкую пурпурную полосу на тогу.
Друз не сразу понял.
– Что? Я стану сенатором?
– Ну да. Как старший патриций в своем роду.
“Чужие несчастья иногда приносят удачу…” – мысленно добавил Марк и покосился на Флакка.
– Пора возвращаться на Лаций, совершенный муж, – сказал Флакк, обращаясь к Корвину так, как положено титуловать префекта.
Отец Марка и дед в свое время слышали подобные обращения сотни, тысячи раз. Но впервые Марка Корвина, бывшего
Ма фуа! Но ведь приятно же!
Когда “Клелия” покинула орбиту Китежа, Марк отправился к себе в каюту. Наконец можно как следует отдохнуть. Марк разделся, бросил одежду в приемную капсулу, велел свету погаснуть и плюхнулся в койку. Именно плюхнулся – как в воду. Но угодил не в ласковые объятия адаптивной кровати, а во что-то липкое, склизкое, холодное. Попытался вырваться – куда там! Проклятая слизь держала лучше любого клея. Корвин рвался, барахтался и ощущал, как мерзкая склизкая тварь прилепляется к нему все плотнее. Пахло несвежей рыбой… Кто бы сомневался – дохлая русалка с берегов Дышащего океана именно так должна пахнуть. Марк выругался и велел свету включиться… Лучше бы он этого не делал. Все же левую руку ему удалось выпростать. Стал шарить вокруг… бесполезно. Разве может на корабле что-то лежать просто так, незакрепленное… Однако, если верить рассказу Стаса, то капитан Иртеньев как-то вырвался из этих липких объятий. Но что можно сделать? Рядом никаких инструментов… правда, койка адаптивная, то есть в ней есть управляющий чип, можно койке отдавать приказы. Например, включить подогрев…
– Включить обогрев! – приказал Корвин.
И сразу же ощутил идущее снизу тепло. Слизь сделалась более густой, и, кажется, более липкой. Корвин рванулся, с громким чмоканьем оторвались от его груди и рук лохмотья разлагающейся плоти. Корвин скатился на пол. За ним волочились мерзкие жгуты отвердевающей слизи.
Марк выскочил в коридор, грохнул кулаком в дверь сестрички Лери.
– О, боги! – с притворным ужасом воскликнула девушка, появляясь на пороге.
Ждала, когда братец явится. Не ложилась.
– Зачем ты это сделала, а? – тон новоявленного префекта был угрожающим. – Что за дурацкая идея воплотить бред несчастного Стаса?
– Ты сам просил меня “перенять” его странный образ мыслей.
– Я просил? – не поверил своим ушам Марк. – Я говорил о понимании… О том, что на Китеже называют словом “принять”.
– Марк, патриции Лация не могут ни понять, ни принять чужой мир. Но они могут его запомнить. Навечно.
– Да уж! – Корвин отодрал шматок подсыхающей слизи от груди. – Эту посмертную шуточку Стаса я никогда не забуду.
Интермедия
Планета Фатум
Алекс шагал впереди, очень ровно, неторопливо. Но Луций Флакк выбивался из сил, чтобы за ним поспеть. Ноги вязли в трясине. На каждом башмаке – по три кило липкой грязи. Почему Алекс не проваливается в болото? Этот верзила раза в четыре тяжелее человека. И тащит на плече запасной энергоблок, плюс десинтер и пулемет-пистолет “Сулла”.
Луций споткнулся и упал ничком – лицом в лужу, полную ржавой воды. Встать он уже не смог, лишь слегка приподнялся на локтях. Простонал: