Маска: история Меллисы де Бриз
Шрифт:
* кармелиты — нищенствующий католический монашеский орден, (первоначально мужской), основанный в Палестине во второй половине XII века. Имя по названию горы Кармель (вблизи современной Хайфы, Израиль).
* Франциск I (Fransois I)(1494–1547) король Франции с 1515 г. (династия Валуа). Вёл войну с Италией, Испанией, покровительствовал искусствам и великим мастерам итальянского Возрождения: Бенвенуто Челлини, Леонардо да Винчи.
Если
Кармелитки монастыря Святой Анны полностью отвечали за устройство судеб своих воспитанниц. И хотя приют не был самым веселым местом на свете, всё же он был не тем заведением, каким пугают детей в бедных семьях. Каждый мог рассчитывать, что его привела в эти стены тайна, а не только нужда и злая воля людей. И только мысль о переводе в рабочую группу за какую-нибудь провинность дамокловым мечом висели над всеми юными головками, грозя разбить их радужные мечты.
Что касается мадемуазели де Бриз, она не считала, будто этот страх может коснуться ее хоть на какую-нибудь ничтожную долю секунды. Она давно нагадала себе семью и герб достоинством не ниже герцогского и не допускала ни малейших возражений по данному поводу. В самые черные свои минуты она могла лишь сомневаться в законности своего рождения. Больше ничто не могло поколебать ее сознание собственного высочества и светлости.
Столь же уверена в своих родовых замках и голубой крови была еще только одна девочка младшей группы — Вивианн де Граншан — злейший враг Меллисы, любимая ученица сестры Марго.
Между нами, у подлой Вивианн было куда больше оснований для подобной уверенности. К ней довольно часто приходила дама под вуалью. В темном платье, с очень белыми руками, и в остальном самого благородного вида. Чтобы избежать покушений и не сеять зависть между детьми, в приюте были запрещены любые подарки от приходящих людей. Ни игрушки, ни лакомства не принимались, а писем никто не писал. Иначе, мадемуазель Граншан давно бы "завалили" подарками. Так, по крайней мере, утверждала она сама.
К другим детям тоже иногда приходили. Не всегда одни и те же лица. Мадемуазель де Бриз не была исключением.
И она могла гордиться хотя бы тем, что видит лица своих гостей. Это всегда были мужчины. Несколько раз рядом с ними появлялась тень женщины, но Меллиса не обращала на это внимания. Ее интересовали только мужчины. Часто это были пожилые знатные вельможи времен Генриха IV. Так славно служившие своему королю, что не обзавелись вовремя семьями и такими дочерьми. Даже постарше. Теперь они могли наверстать упущенные родительские возможности и через несколько лет без хлопот обзавелись бы внуками.
"Воспитанники"
— Де Бриз такая дикарка, — говорила баронесса, — что рядом с ней все прочие девочки кажутся ангелами. Она нам нужна. К тому же, влиятельные персоны из Парижа могут ею заинтересоваться, — многозначительно добавляла директорша и поднимала палец к губам, давая понять, что большего сказать нельзя. Тайна.
Вероятно, она имела в виду тот случай прошлой зимой, когда несколько знатных кавалеров и дам приезжали в приют. Дамы, гораздо более веселые и нарядные чем обычно, закрывали лица не вуалями, а бархатными и атласными полумасками. Но они интересовались не только Меллисой. Они собрали всех девочек младшей, двух старших и даже рабочей групп. Задавали им вопросы, просили отвечать по истории и этикету. Но гораздо больше они спрашивали, "что ты сделаешь, если…"
Меллисе ужасно понравилась эта игра. А многие ее подруги даже боялись приезжих, вели себя робко и на вопросы отвечали испуганным шепотом, либо не отвечали вовсе.
Потом гости уехали. И даже увезли с собой двух девочек: одну из рабочей группы, по прозвищу Хитрая Лотта, (а ведь ее вот-вот должны были отдать в деревню!) и одну девочку из старшей группы, предназначенную для отправки в колонии Вест-Индии. Младших никого не взяли, но возможно они договорились о чем-то с дирекцией, ведь с тех пор госпожа директорша и стала таинственно прижимать палец к губам.
Сама Меллиса чувствовала где-то в глубине души, что ей в лучшем случае отведена роль "воспитанницы". Но это нисколько не мешало ей чувствовать себя герцогиней.
Она не унижала своих подруг, считая их плебейками, не пыталась рассказать, будто помнит золотую карету, в которой ее возили еще малышкой, свою добрую кормилицу, кукол с фарфоровыми розовыми щеками и в самых богатых платьях, и доброе лицо матери, склонявшееся над ее колыбелью.
Она ничего не помнила. И не рассказывала великих и страшных тайн о своем блистательном прошлом (как некоторые!). Но, однажды, когда их группу возили на прогулку в Немур — большой, по понятиям детей, город на реке Луан с красивым собором Иоанна Крестителя, мостами и ратушей, Меллиса мимоходом указала на замок герцога де Немура и объявила всем: "Я буду здесь жить".