Маска: история Меллисы де Бриз
Шрифт:
Поэтому, по привычке резко вздернув остреньким плечиком, Меллисс промолчала. А сестра Генриетта продолжала уговаривать самую упрямую девчонку на свете снизойти до правил приюта. Уважать всех и немного укротить свой буйный характер.
— Когда-нибудь, Меллисс, ты вспомнишь нас с благодарностью, — перекрестившись, сказала сестра Генриетта, усадив девочку за стол в рабочей комнатке и положив перед ней начатую салфетку и коробку с нитками.
— Когда?
— Когда-нибудь в будущем…
Когда речь заходила о ее радужном будущем, мадемуазель де Бриз всегда проявляла большой интерес и готова была слушать сколько угодно. И рассказывать тоже могла без конца. Но сейчас у сестры воспитательницы больше не было времени говорить с ней. Она потребовала от девочки обещания никуда не выходить, пока за ней не придут вечером; закрыла дверь снаружи на ключ; снова перекрестилась и ушла.
Несмотря на замок в двери, обещание было не лишним, ведь для мадемуазели не существовало, к сожалению, разницы между дверью и окнами, а высота не служила препятствием, даже если это высота тридцати футов* каменных стен. И сестра Генриетта прекрасно об этом знала…
* День Святой Троицы — пятидесятый день после Пасхи.
* около 12 метров.
Глава 2
Приют Святой Анны, как и большинство подобных заведений, принадлежал монастырю. Но, в отличие от многих, располагался в монастырских стенах полностью автономно. У него было отдельное помещение, свой выход за крепостные стены и своя жизнь. Половина воспитательниц были сестрами монастыря Святой Анны, но немало учителей и учительниц читали светские предметы и даже не всегда жили при заведении. У многих были квартиры в Ларшане — ближайшем городке.
В округе Сены и Марны — двух рек близ Парижа — имелось несколько подобных приютов. Но самым уважаемым считался в то время именно приют Святой Анны при монастыре кармелиток*. Здесь воспитывалось около трехсот девочек. С младенчества до двенадцати лет или до совершеннолетия воспитывались они здесь в простоте, труде и строгих правилах, хотя приют был богат.
Дело в том, что в 1617 году, как и в прежние сто лет своего существования, приют Святой Анны не был домом для сирот, но не был и частным пансионом для богатых детей. Когда-то он строился как простой монастырский приют, но в дни его открытия многие знатные господа не бросали детей, а прятали их от семейных недругов в подобных закрытых школах. Более распространенным способом считалось отправить маленького наследника или наследницу в деревню к надежной кормилице, пока он не подрастет. Но враги так же знали об этом способе, и со времен Франциска I* кормилицы у самых высоких вельмож вышли из моды из-за многочисленных подкупов и похищений.
Монастыри зарекомендовали себя более надежными. Оттого возрос престиж и приюта Святой Анны. Здесь по-прежнему принимали брошенных детей, найденышей, и учили девочек труду и терпению, подходящему для их дальнейшей тяжелой жизни. Но больше половины детей были всё-таки "протеже".
В приюте каждый месяц проходил родительский день. Иногда гости приезжали и в другие дни. Но дети не знали, кто дама под вуалью или тот господин, который приходит к ним. Родители? Их слуги или доверенное лицо? Какой-нибудь страшный семейный враг? А, возможно, просто незнакомый человек, которому одиноко и он желает усыновить ребенка или дать приданое бедной сиротке.
"Воспитанники" были достаточно модным явлением. Часто верные слуги монархов во время войн не успевали обзавестись семьей или теряли своих родных детей по вине интриг и болезней. Они охотно присматривали себе ребенка в подобном почтенном заведении, а могло случиться, что усыновляли и удочеряли таким благовидным образом собственных незаконнорожденных наследников.
Дети не знали ничего и могли представлять себе любую семью. Начиная от принцев крови.
Дирекция знала то, что ей следовало знать: какого числа и года поступила воспитанница в приют, кто и каким образом доставил ее, и кто ей покровительствует.
И дети, и их покровители крайне редко назывались своей истинной фамилией. Главное, чтобы все они были крещены, росли здоровыми и получали образование. Но поскольку "воспитанником" мог стать каждый ребенок, даже безродный найденыш, светское образование на всякий случай давали всем. А поскольку действительно знатные родители хотели сохранить местопребывание своего чада в строжайшей тайне и предпочитали, чтобы их наследники воспитывались в здоровой спартанской обстановке, среди простых людей, а не в погибли во цвете лет от рук соперника, пусть и в роскошном дворце, то детям усердно внушали, что все они равно из простых семей и должны быть скромны и прилежны, без привилегий.
Всё это окончательно превратило строгие правила приюта Святой Анны в совершеннейшую путаницу.
Маленьких учениц учили готовить, шить, убирать комнаты и работать в саду. А кроме этого — читать, петь, танцевать. Они изучали латынь, музыку, историю Франции и этикет. Их учили вести светские беседы, играть на музыкальных инструментах и штопать свои чулки. Конечно, кулинарии уделялось куда больше внимания, чем латыни, а музыку сестра Марго мечтала вообще запретить, полагая, что церковного пения более чем достаточно для воспитанниц. Но, всё-таки, воспитанницы получали приличное образование, рисовали себе светское будущее и должны были носить жесткий корсет на китовом усе.
По правилам у воспитанниц не могло быть фамилий с приставкой "де". Девочки сами награждали себя дворянством. И никакие силы не могли заставить Меллису подписывать свои тетрадки и работы "Дебриз", как считалось "правильно". Протест был массовым, так всегда меняли свои имена те, кому хватало смелости спорить с учительницами. Остальным, в том числе и сестре Марго, оставалось смириться.
И только одно действительно сильное средство было в распоряжении сестер, и девочки его очень боялись.
Если воспитанница совершенно не соответствует нормам приюта, (а есть ли у нее влиятельные родственники или нет, об этом знала только дирекция) такую воспитанницу переводят в особую группу. Рабочую. Это означает, что занятия музыкой, латынью и этикетом более не проводятся, а только шитье, вязание и домашнее хозяйство. В двенадцать лет воспитанниц рабочей группы отдадут в семьи бездетных крестьян, которые пожелают их взять. Распределяется всё заранее, и на этом ставится точка в мечтах девочек о богатых и знатных родителях, настоящих или приемных.