Маска Нерона
Шрифт:
Даша хотела отложить этот конверт в сторону, куда отложила черные тетради с дедушкиными записями, но неожиданно заметила в углу конверта рисунок.
Там была изображена маска! Маска злодея из греческой трагедии. Раскрытый в крике рот, гневно нахмуренное лицо, избороздившие лоб глубокие складки, темные провалы глазниц – в точности то же лицо, как на камее, которую Даша нашла на старой даче в Комарове!
Ее сердце тревожно забилось.
Наверняка она уже когда-то раньше видела этот конверт, но не обратила на него внимания, и только теперь, после обнаружения странной камеи, она поняла, что здесь явно хранится
Даша бережно раскрыла конверт, вынула из него несколько измятых листов, исписанных мелким, торопливым, словно летящим почерком с сильным наклоном.
Это не был почерк ее деда. Его руку Даша знала очень хорошо – и по черным тетрадям, и по письмам, которые дед писал ей во время своих нечастых отлучек.
Внезапно, пристально вглядевшись в эти наклонные строчки, Даша поняла, что это – почерк ее отца, и у нее перехватило дыхание.
Отношение к отцу было у нее очень сложным, болезненным, саднящим, как незажившая рана.
Отец ушел от мамы, когда Даше не было еще и пяти лет, она плохо его помнила. И теперь, давно став взрослой, она понимала, что расстались они нехорошо, не по-доброму. Ну, бывает, что люди разводятся, но дети-то тут при чем? Отец с дочкой вполне мог бы общаться – на елку ее сводить, летом за город вместе съездить. На выпускной вечер прийти, подарок дорогой на восемнадцатилетие сделать! Хотя не в подарках дело.
В общем, с тех пор отца в ее жизни не было. Мама ничего о нем не говорила – ни плохого, ни хорошего, как будто у нее вообще никогда не было мужа. А когда Даша в первое время после их расставания пыталась о нем спрашивать, у мамы становилось такое лицо…
Тогда Даша приступила с расспросами к деду. И в первый раз увидела его растерянным и поняла, что он не может ответить. Это так ее поразило – ее дед, который знал, казалось, все на свете и отвечал всегда на любые, самые заковыристые, вопросы, в этом случае смешался, смутился и отвел глаза, бормоча что-то о том, что Даша должна повзрослеть, и тогда она сама все поймет. Хотя по лицу его Даша тотчас догадалась: понять то, что произошло между матерью и отцом, невозможно… во всяком случае, он, дед, так этого и не понял.
Даше довольно быстро надоело задавать бессмысленные вопросы – все равно никто ей не отвечал. Она не скучала по отцу – они никогда не были близки. Отца ей заменил дед.
Но вот теперь почерк отца заставил ее сердце забиться чаще. И еще – этот рисунок, в точности совпадающий с изображением на найденной ею камее…
Она вгляделась в наклонный почерк.
Видимо, первые страницы отсутствовали, текст начинался прямо с середины.
«…как и тот, в чьи руки случайно или закономерно попала одна из двух масок. Обе маски обладают удивительными свойствами, помимо прочего, они очень сильно воздействуют на характер владеющего ими человека. Маски обладают также сильным взаимным притяжением, то есть они хотят соединиться в одно целое, как если бы они были частями одного живого существа или же двумя живыми душами, самой судьбой предназначенными друг для друга…»
Даша подняла глаза от страницы.
Ведь это правда! С той минуты, как она нашла камею, ее характер удивительным образом изменился! Прежде она была мягкой, покладистой, можно даже сказать – безответной, на ней ездили все, от сослуживцев до свекрови, а в последние дни она стала совершенно другим человеком! Она научилась отвечать ударом на удар!
Но откуда отец мог знать об этом?! Как вообще он связан с этой удивительной камеей?! Ведь это именно о ней, то есть о них, о двух камеях, идет речь в его письме!
Даша вернулась к письму, надеясь, что продолжение поможет ей найти ответы на все эти вопросы.
«…Маска становится как бы частью своего владельца, точнее, они становятся частью одного целого…»
Внизу лист был поврежден, и прочесть дальнейшее Даша не смогла, как она ни пыталась. Тогда она отложила первый лист и взяла следующий.
«…попала в руки римского императора Клавдия Августа Германика Нерона. В первый период правления Нерона камеи были всегда вместе, и правление императора в этот период было разумным и взвешенным. Но на шестом году правления камеи разделились. Император Нерон постоянно носил то одну, то другую. Из-за этого его характер стал неуравновешенным, с внезапными переходами от раздражения к миролюбию, с неожиданными вспышками гнева. В таком состоянии он и устроил знаменитый пожар Рима. Правда, потом (возможно, под действием другой камеи) он восстановил сгоревший город, при этом значительно улучшив его планировку. Также он помог деньгами людям, потерявшим на пожаре свое имущество…»
Даша сложила листы в аккуратную стопку и только теперь пригляделась к самому конверту.
Он был большого формата, из плотной голубоватой бумаги, в левом верхнем углу было напечатано название организации – Институт истории религий. Имелся и странный логотип – переплетенные, словно сцепившиеся между собою, крест, полумесяц и шестиконечная звезда.
Поскольку тема отца была в их семье табу, Даша понятия не имела, где он живет и работает, однако, подумав немного, она вспомнила, что как-то раз случайно услышала один телефонный разговор…
Тогда ей было лет двенадцать. Позвонил некто незнакомый и попросил к телефону ее отца. Даша растерялась, даже не сразу сообразила, кто это такой – Александр Михайлович, и первым ее побуждением было ответить, что такой здесь не живет, и повесить трубку. Хорошо, что дед по ее голосу понял, что разговор непростой, и подошел сам, а ей кивнул, чтобы она шла в свою комнату. Телефон в те годы был в коридоре, и Даша, подслушивавшая у двери, поняла, что отца ищет какой-то приезжий, может, даже иностранец. Дед говорил с ним вежливо и пытался помочь, однако честно признался, что понятия не имеет, где сейчас его бывший зять. Вроде бы у него другая семья, но адреса он не знает. А если его по работе искать, так Александр Михайлович некоторое время работал в каком-то историческом институте (дед назвал его, конечно, точно, но у Даши из головы тогда все сразу вылетело, гораздо больше ее поразил тот факт, что у отца появилась другая семья).
Когда дед повесил трубку, Даша спросила с кривой усмешкой – для чего он так старался все вспомнить?
– Это важный человек, Александру он может быть полезен для работы, – ответил дед.
– С чего это ты так заботишься о его благополучии? – крикнула Даша, у нее в тот период все разговоры об отце протекали непременно с надрывом и со слезами в голосе.
– Пусть этот тип его найдет, а нас оставит в покое, – твердо ответил дед.
И сейчас Даша подумала, что, вполне возможно, отец работал именно в Институте истории религий…