Маска смерти (сборник)
Шрифт:
Леонард из-за полотенца скорчил Петре гримасу, малышка так и покатилась со смеху, а Йосинтье бросила в него хлебной коркой. Дед, изображая щенка, кинулся за коркой и налетел на какую-то толстую даму. Дама восприняла это вполне добродушно, однако Матильда сочла своим долгом пожурить шалунов. После чего все молча позавтракали.
– Уйдем лучше отсюда, слишком уж тут людно, – предложила вскоре Матильда. – Неприятно, когда столько людей толкутся в воде одновременно.
Леонард усмехнулся, а девочки запротестовали.
– Ой, бабушка,
– Баб, я не хочу домой! Что нам там делать?
– А в Зверинец мы пойдем?
– Да, да, я хочу на качели.
– Нет, мы пойдем к слонам! Чтоб качаться на качелях, незачем ходить в Зверинец! – закричала Йосинтье.
– Ну, тогда к тиграм, хочу к тиграм! – завизжала Петра, поняв, что сестра права. – Р-рр…
Она изобразила рычащего, готового к прыжку тигра и наступила пяткой на горящий окурок, который кто-то из купальщиков небрежно бросил в траву. Тут рычанье стало настоящим и продолжалось целую минуту, не меньше. Но, после того как бабушка вылечила ножку, а перепуганный виновник несчастья загладил свой промах потоком извинений и двумя порциями мороженого со сбитыми сливками, драматическое происшествие было забыто. И снова заговорили о Зверинце.
– Пойдем, дедуля! Прямо сейчас!
На этой неделе они уже три раза были у слонов и у тигров и качались на качелях. Но бабушка с дедом охотно согласились уделить еще несколько часов прогулке с двумя резвыми девчурками.
Все четверо быстро оделись и стали в очередь в кассу Зверинца.
– Похоже, чуть не половина города вознамерилась провести целый день именно тут, – вздохнула Матильда.
– Не половина, а весь город, – поправил ее Леонард, утирая со лба пот.
Было не то что тепло, а просто жарко.
Все осмотрев – от скучных змей и крокодилов, на которых, по мнению Йосинтье, и глядеть не стоило, до розовато-красных фламинго, свежими букетами выделявшихся на фоне темно-зеленого кустарника, обступавшего со всех сторон пруд, – наша четверка пресытилась зрелищами. Петра даже покаталась на качелях на детской площадке и подралась там с каким-то мальчиком, которому непременно хотелось сидеть на том конце качелей, где Петра, потому что он-де выше взлетает.
Было уже половина третьего.
– Давайте съездим на пляж в Нордвейк, – предложил Леонард. – Хоть отдохнете в машине. Подышать свежим морским воздухом нам всем не помешает, а к обеду будем дома.
Матильда не возражала. Огромный заряд свежего воздуха, который получат девочки, обеспечит ей долгий спокойный вечер.
Петра и Йосинтье встретили этот план неистовым индейским кличем и ринулись к выходу, даже не глядя на обезьян, львов и слонов, которые так недавно их пленяли.
– А теперь успокойтесь, – приказала Матильда, когда они подошли к автостоянке. – Садитесь тихонько на заднее сиденье и перестаньте трещать, дайте мне хоть немного передохнуть. Шататься по такому пеклу – ужас как утомительно.
Тишина в машине длилась недолго – только пока они доехали до конца Парклаан, то есть метров сто пятьдесят. Там начинался Рейнвег, с левой стороны находился ресторан для шоферов с просторной стоянкой для грузовых машин. Справа – метрах в восьми – десяти – чернели обугленные стены лачуг, сгоревших еще весной.
– Хочу писать, – заявила Йосинтье.
– И я тоже, – сказала Петра, которая ни в чем не отставала от сестры и даже наоборот – хотела ее превзойти.
Леонард уже сталкивался с подобными проблемами и не пытался уклониться от ответственности. Не говоря ни слова, он отъехал к пожарищу, где, видимо, было всего удобней оправиться.
Он остановил автомобиль неподалеку от развалюх, и Матильда пошла с девочками поискать укромное местечко.
Вблизи развалины выглядели еще угрюмее. Обугленные, почерневшие стены были, правда, снесены, но большущие обломки громоздились кучами в человеческий рост высотой, а между ними – выбоины и ямы, наполовину прикрытые остатками обгорелых дверей и оконных рам.
– К развалинам не подходить, – предупредила бабушка. – Не то измажетесь сажей. Идите-ка сюда. Здесь вас никто не увидит. А дедушка отвернется.
Леонард между тем разворачивал машину, и ему было не до черных развалюх и даже не до своего жизнерадостного потомства.
Пока Матильда помогала Петре спустить штанишки, Йосинтье, которая уже все сделала, не упустила возможности исследовать это интересное местечко.
– Йосинтье, иди сюда! – нетерпеливо окликнула ее бабушка. – Ведь перемажешься как трубочист! – Что, впрочем, было весьма преувеличено.
– Бабушка, погляди, что тут лежит.
– Йосинтье, вернись!
Но девочка уже взобралась на кучу кирпича и показывала ручкой на что-то лежавшее среди развалин.
Матильда рассердилась, однако пошла взглянуть, что так заинтересовало ее внучку.
Среди черных кирпичей и обгорелых деревяшек лежало что-то огненно-красное – вроде как полевой мак, совершенно здесь неуместный.
– Это туфелька, – сказала Йосинтье, – можно я пойду и возьму ее?
– Ой, как здесь воняет, – заныла Петра. – Уйдем отсюда. Здесь так грязно. Я хочу уйти.
Но бабушка, вдруг озаренная догадкой, так и застыла среди осыпавшихся под ее ногами кирпичей. Несмотря на жару, по спине у нее пробежали мурашки.
Туфелька лежала как бы под навесом из досок, и они защитили ее от дождя, ветра и жаркого солнца. Поэтому она так хорошо сохранилась.
Матильда подняла туфельку, пугливо огляделась по сторонам и пошла обратно к машине. Йосинтье и Петра, сгорая от любопытства, вприпрыжку бежали за ней.
– Ну что там у вас? – спросил Леонард. Он распахнул дверцы и облокотился о капот машины.
– Красная туфелька, – ответила Матильда многозначительно, и он сразу насторожился. Взгляды их встретились, и оба несколько секунд пристально смотрели друг на друга.