Маска
Шрифт:
Здесь мы и расположились. Такой хорошей погоды без ветра и метели не было давно.
— А зачем… Мы сюда пришли?
Я решила не подавать виду, что наша прогулка — полнейший экспромт. Мало ли, в какие дни они объявляются в городе.
— Ну… Подышать свежим воздухом. Тебе это не помешает. Заодно расскажешь подробнее, почему забил на учёбу.
Степанов потерянно оглянулся по сторонам.
— Здесь пробки в четыре ряда… Не сказал бы, что воздух свежий.
До сквера долетели визжащие гудки. Толпа на пешеходном переходе
Она точно должна быть где-то неподалеку. Вон, какой наплыв, самый час пик, и все идут с работы. Если бы я была цыганкой, то не захотела бы упустить столько рассеянной, невнимательной клиентуры.
— Артём, а ты, оказывается, пессимист. Куда чувство юмора делось? Одногруппницам твоим совсем стало скучно учиться. Так и до выпуска не досидите.
Он посмотрел на меня с каким-то укором. Мол, «вы же знаете, почему так». Знаю-знаю, может, хоть выговоришься…
— Мне не хочется смеяться. Вообще ничего не хочется.
И самое интересное, что Артём не упоминал ни слова про Иришку. У меня создалось впечатление, что он даже не помнил, по кому страдал.
С десять минут я наблюдала за людьми, толпами передвигающимися от вокзала по узким тротуарам и выходящим даже на проезжую часть. Другие встречные кучки сновали внутрь здания, чтобы уехать в пригород, домой. Ничего подозрительного я не замечала…
Пока вдруг не шелохнулась от знакомого лица, оказавшегося неприлично близко к моему. Сосредоточенная на поисках, я не ожидала увидеть перед собой женщину и напугано подскочила со скамейки. На секунду мне показалось, что эти умопомрачительно голубые глаза принадлежали Муратову.
— Вы что? Изменяете моему сыну? — Анна Дмитриевна задрала светлые брови, одной рукой нащупывая что-то в куртке. Кажется, это был телефон.
Изменяю? От этого слова у меня свело тело, словно вместо крови по венам запульсировала кислота. Если она хотела сделать фото, то ей стоило подождать час-другой в засаде и увидеть, что я караулила её свекровь.
Омерзительно!
— Здравствуйте, Анна Дмитриевна… — я посчитала нужным не отвечать на провокацию, иначе бы от бессилия просто упала в урну. — Вам… Привет от Лексы.
Он звонил мне утром, но я, как чувствовала, не стала писать маме. «Удачно передала» сейчас. На самом деле, мне было дико страшно, и я просто не смогла связать две строчки в смску. Решила, что как-нибудь потом свидимся… Но не так же скоро!
Нужно было срочно сказать правду. Надеюсь, она прозвучит достаточно убедительно, чтобы Анна Дмитриевна не мучила меня, себя и сына беспочвенными подозрениями.
— Вы, наверное, не поверите, но я жду Иду, — нервно сглотнув, я заглянула в недоверчивые бледные глаза женщины.
Имя цыганки застало маму врасплох, и она удивлённо на меня уставилась. Круглые голубые радужки в свете скрывающегося солнца
Её суровое лицо едва заметно смягчилось. Неужели Анна Дмитриевна действительно посчитала, что я могу изменить Лексе?
— Ну, почему же не поверю… Я сама её жду.
Не сразу переборов обиду после её отвратительного предположения, я настороженно отшагнула и ощутила, как ноги соприкоснулись со скамейкой. Отходить от напирающей мамы было уже некуда. Но я вдруг осознала, что она только что сказала…
Как? Анна Дмитриевна ждала Иду? Интересно, зачем… Судя по нашему «гостеприимному» чаепитию на каникулах, мама на дух не переносила цыганку.
Я так и не решилась спросить, потому что выражение её лица дико исковеркалось. Анна Дмитриевна будто испытала физическую боль, сознавшись в своих мотивах.
— А это кто такой? — белокурая женщина, презирающая шапки, грозно тыкнула в Артёма острым ноготком.
— Надеюсь, новый пациент вашей свекрови. У неё хорошо получается… «Лечить» людей, — я намекающе вскинула бровями. Анна Дмитриевна должна была понять, о чём идёт речь.
Она сощурилась, как и Тёмик, всё это время наблюдающий за нами с брезгливым лицом. Кажется, он был в шоке, что свекровь этой злой бесцеремонной тёти будет его от чего-то лечить, но побоялся сунуться.
— Какая вы сердобольная. А как узнали, что она сегодня будет в городе?
Теперь мама выглядела заинтриговано и даже… Безобидно? Но больше рассказать ей мне было особо нечего.
— Я-я… Не знаю? Наугад пришла.
Она сожалеюще поджала губу и тяжело вздохнула, усаживаясь посередине скамейки.
— Ясно… А я думала, вы уверены. Придётся опять тут торчать, — опять? Любопытно складывались обстоятельства… — Я её не одну неделю уже караулю, так и не встретила.
Анна Дмитриевна что, решила помириться с бабушкой Лёши? Это было просто фантастикой!
Я одна осталась неприкаянная и нехотя опустилась на краешек скамьи. Не очень-то приятная компания, чтобы скоротать вечер. Да ещё и шансов встретить Иду почти нет. Артём пугливо выглянул из-за головы сосредоточенной мамы, изо всех сил показывая мне одними мышцами лица, что ему неловко.
Ну потерпи! Теперь мы двое в заложниках.
— Похоже, у него это серьёзно, — прискорбно бросила мама, не глядя мне в глаза.
Тут и к гадалке не ходи, было понятно, что она про Лексу.
— Ну да. Тогда, в пятнадцать лет, он проработал официантом меньше месяца. И всё это время пропадал на репетициях, — оправдываясь за её сына, я пожала плечами.
Надеюсь, мне не прилетит от него за правду. Пора бы уже и рассказать…
— Ясно. Я не про музыку, — Анна Дмитриевна пренебрежительно скривила губу. — Я про вас. Не думала, что буду созваниваться с сыном раз в неделю, чтобы выслушивать, как он без вас не может жить.