Маска
Шрифт:
Вилка Сергеевна автономно продолжала ходить на работу, не больно шугая распустившихся студентов, ну а я… Которая настоящая я.
Я умерла.
Глава 29 «Прощание»
— Помнишь, как-то я сказал тебе, что ты моя должница?
Я покрепче прижала телефон плечом к уху и замерла. Обстоятельства, при которых это происходило, даже не успели в красках возникнуть в памяти, но меня будто парализовало. Тканевый цветок выскользнул из рук и невесомо упал на паркет.
— Виолетт, будешь крёстной для
Я сглотнула горечь во рту.
— Да, конечно… Конечно, буду! Только…
Из трубки раздался пронзительный детский плач, но я и не шелохнулась.
— О-о-о! Слушай, я перезвоню, ладно? Он обкакался…
Стас сбросил звонок, и мне пришлось собраться с духом прежде, чем поднять с пола белоснежный кусок ткани.
В этот Новый год мы нарушили традицию с празднованием в ресторане. К лучшему. Счастливая и очень инфантильная, напуганная материнством Иришка родила в конце декабря. Стас не оставлял мою подругу без присмотра и на сотую доли секунды, а за это время, знаете ли, даже не все РЗ успевали срабатывать при авариях. Непонятно, как этого незаменимого «дядю Стёпу» в фуражке отпустили в отпуск на месяц, но он был настоящим молодцом. Ира, воспроизведшая на свет удивительное для своих генов волосатое существо под именем Никита, нуждалась в поддержке. Кстати, Стас рассказывал, что в детстве тоже носил пышную шевелюру.
Конечно, должность крёстной должна была достаться мне. И это не потому, что я оставалась чем-то обязана полицейскому! Мне было приятно получить это предложение. Но ребятам стоило знать, что я больше не годилась на роль крёстной мамы, ведь…
— Виолетта Сергеевна! Вы нас послушаете? — я застыла с этим треклятым цветком в руках, ошалело отгоняя дурные воспоминания.
Помню, как ночью мы украшали вдвоём зал. За несколько дней до того, как навсегда попрощались.
— Да, конечно, — я грузно вздохнула.
Лиза со стеснительным, ужасно высоким первокурсником направились к сцене. Как говорится, история повторяется дважды: сначала трагедия, потом комедия. Александр Вадимович-таки дождался дуэта на балу. Для этого моя магистрантка, «отбывающая» последний год, решила идти в аспирантуру и организовала с моей помощью вокальный кружок. Она ещё не решила, что ей больше нравится преподавать: пение или электротехнику. Раньше я бы осудила Лизу и надавала ей по тому месту, где покоился ее девичий мозг. Но мы замечательно коротали время за организацией мероприятий в политехе. Я больше не видела в концертах ничего предосудительного. А выходные и никчемные вечера нужно было как-то занимать с пользой, хотя бы для окружающих.
Ребята забрались на сцену по боковой лестнице. По той, что когда-то поднимался он… Усилием воли я отвела взгляд и уныло уронила в пол, перед собой. Раньше думала, что пройдёт… Как это случилось с Савицким. Обидам на него совсем не осталось места в моей ноющей груди. Этот год пролетел быстрее, чем какой бы то ни было за всю мою жизнь. Молниеносно. Потому что я словно до сих пор читала то сообщение, выходя из полицейского участка.
Вот я размазываю слезы и смотрю из окна такси на кромешно
Я оглушительно больно застряла в том моменте. И даже если бы мне дали возможность поговорить с Лексой сейчас, не смогла бы связать и слова, будто только узнала, что мы расстаёмся. Мне не хотелось знать. Насколько это стыдно, не суметь отпустить человека за целый год…
По периметру зала стояли стулья. Я выцепила для себя один и собиралась притащить к сцене, как вдруг своим присутствием нас почтил декан.
Мужчина в парадном подержанном костюме чуть задержался в дверях, как-то странно осмотрев зал от потолка до пола. А потом заулыбался одними губами и заковылял в мою сторону. Кажется, нам понадобится второе место.
— Какие люди! Александр Вадимович, садитесь, — я со скрипом вытащила в «зрительный зал» два стула для нас. — Вы сегодня останетесь на мероприятие?
Может, старику тяжело. Я не знаю… До пяти вечера ещё долго ждать.
Я постаралась звучать как можно более непринужденно и жизнеутверждающе. Если окружающие поймут, что Вилка еле сдерживается от того, чтобы зареветь последние два семестра, это больно ударит по моему самолюбию.
— Здравствуйте, Александр Вадимович! — Лиза перегнулась через борт сцены к столу с оборудованием и включила песню. — Садитесь! Мы вам споём.
Из колонок раздалось вступление лирическое вступление.
— Сажусь, сажусь. Спасибо, — прокряхтел декан.
Он оказался загадочно немногословен и, когда мы, наконец, устроились, скромно уложил на колени свои жилистые пятнистые ладони. Выглядело это так, словно Александр Вадимович пришёл в гости, а не в ВУЗ, где проучился и проработал в общей сложности лет сорок. Я видела его таким впервые.
Постарел…
— Как себя чувствуете?
— Хорошо. Просто пришёл сказать кое-что, Виолетта Сергеевна, — так… — Буду рекомендовать вас на должность замдекана.
Лиза запела своим милым тонким голосочком.
Рекомендовать? Э-э-э… Кому? Самому себе?
Не поняла… Наверное, у меня вытянулось лицо.
Декан дотянулся до затылка и растеряно потрепал свои две седые волосинки.
— Эх… Я, эт самое, Виолетта Сергеевна… Ухожу я. На пенсию. Дали доработать две последние недели. Так что, расстаёмся мы с вами.
У меня вздернулись брови.
Вот это новости!
— Александр Вадимович, мне… Жаль, — мне действительно было жаль!
От его последней фразы у меня нехорошо екнуло сердце.
Этому учебному заведению просто необходимы люди старой закалки! Чтобы хоть как-то противостоять деморализации студенческого общества! Чтобы прививать любовь к стихам, опрятность во внешнем виде и галантность к женскому полу! Боже, как грустно… Александр Вадимович…
— Да хватит вам! Какое жалко? Всего лишь пенсия! Мне вон, сыновья подарили самогонный аппарат… — грустно сказал он. Да, игрушки не могут стать заменой общению с изобретательной молодёжью. — Ну вы согласны стать замом нового декана?