Шрифт:
ГЕНРИ КАТТНЕР
Маскарад
Перевод Н.Гузнинова
– Вот видишь,- с горечью сказал я,- начни я рассказ таким образом, и любой издатель с ходу завернет его...
– Ты слишком суров к себе, Чарли,- вставила Розамонд.
– ...сопроводив отказ вежливыми заверениями, что это вовсе не значит, будто рассказ ничего не стоит. Но вообще-то история довольно натянутая. Медовый месяц. Близится гроза. Зигзаги молний полосуют небо. Дождь льет ручьем. А здание, к которому мы направляемся, наверняка психиатрическая клиника. Когда мы постучим старомодным дверным
– Но почему у него такие острые зубы?
– рассмеялась Розамонд.
Мы поднялись на полуразрушенную веранду и постучали в дубовую дверь, представшую перед нами в свете молний. Потом еще раз.
– Попробуй молотком,- сказала Розамонд.- Не стоит нарушать традиции.
Я постучал старомодным дверным молотком, и послышалось тяжелое шарканье. Мы с Розамонд переглянулись, недоверчиво улыбаясь. Она была так красива! Мы с ней любили одно и то же, прежде всего - необычное, и потому нам было так хорошо вместе. А потом дверь открылась, и на пороге появился мерзкий старый дурак, державший в обезображенной ладони керосиновую лампу.
Похоже, он вовсе не удивился. Впрочем, лицо его покрывала густая сеть морщин, и прочесть по нему что-либо было трудно. Крючковатый нос торчал этаким ятаганом, а небольшие зеленоватые глаза странно сверкали. Меня удивило, что волосы у него были густые и черные, и я тут же решил, что он похож на мертвеца.
– Гости...- произнес он скрипучим голосом.- Не много бывает у нас гостей.
– И вы, конечно, голодаете между визитами,- пошутил я и втащил Розамонд в коридор. В нем воняло плесенью, и точно так же несло от старикашки. Он захлопнул дверь перед порывом яростного ветра и проводил нас в гостиную. Входя, мы раздвинули портьеры, украшенные кисточками, и внезапно оказались во временах королевы Виктории.
Старик был не лишен чувства юмора.
– Мы не едим гостей,- пояснил он.- Просто убиваем и забираем деньги. Но добычи в последнее время так мало!
Он рассмеялся гордо, словно курица, у которой до срока вылупились пятеро цыплят.
– Меня зовут Джед Карта,- сказал он.
– Картер?
– Карта. Садитесь и грейтесь. Я разведу огонь.
Мы промокли до нитки.
– У вас не найдется, во что переодеться?
– спросил я.- Если это вас интересует, мы уже несколько лет супруги, но по-прежнему чувствуем себя грешниками. Наша фамилия Денхем, Розамонд и Чарли Денхем.
– Так это у вас не медовый месяц?
– Карта казался разочарованным.
– Это второй медовый месяц, причем куда приятнее первого. Идиллия, верно?
– обратился я к Розамонд.
– Точно,- согласилась она.- В этом что-то есть.
Жена у меня хитрая. Единственная женщина, к которой я не испытываю ненависти за то, что она умнее меня. Она действительно красива, даже если выглядит мокрой курицей. Карта разводил огонь в камине.
– Когда-то здесь жило много людей,- сообщил он.- Правда, они вовсе не хотели этого. Они были безумны. Но сейчас здесь психов нет.
– Вот как?
– протянул я.
Он управился с камином и зашаркал к двери.
– Принесу вам что-нибудь надеть. Конечно, если вас не смущает перспектива остаться наедине.
– Вы не верите, что мы супруги?
– спросила Розамонд.- Мы вовсе не нуждаемся в присмотре.
Карта оскалился в щербатой улыбке.
– О, дело не в этом. У местных людей такие странные мысли. Например...- он захихикал.- Вы когда-нибудь слышали о вампирах? Говорят, в последнее время по округе было много смертей.
– Отказ вовсе не значит, что рассказ ничего не стоит,- сказал я.
– Что?
– Нет, ничего.
Мы с Розамонд переглянулись.
– Меня такие вещи не касаются,- заявил Карта. Он снова широко улыбнулся, облизал губы и вышел, захлопнув дверь и заперев ее на ключ.
– Да, дорогая,- сказал я.- У него зеленые глаза. Я заметил это.
– А острые зубы?
– Только один. Да и тот стерт чуть не до десны. Может, некоторые вампиры жуют свои жертвы, пока не прикончат. Но вообще-то это ненормально.
– Видимо, и вампиры не всегда нормальны... Розамонд смотрела на огонь. По комнате плясали тени, снаружи сверкало. Отказ вовсе не означает...
Я нашел несколько пыльных шерстяных пледов и выхлопал их.
– Снимай это,- коротко бросил я Розамонд. Мы повесили одежду поближе к огню и завернулись в пледы, сделавшись похожи на нищих индейцев.
– Может, это не рассказ о духах,- сказал я,- а просто любовная история.
– Исключено, мы же супруги,- отрезала Розамонд. Я только усмехнулся, продолжая размышлять. Этот Карта... Я не верю в случайности, легче уж поверить в существование вампиров.
Кто-то открыл дверь, но это был не Карта. Человек, вошедший в комнату, походил на деревенского дурачка - откормленный парень с толстыми слюнявыми губами и жирными складками над расстегнутым воротничком. Он поддернул брюки, почесался и одарил нас глуповатой улыбкой.
– У него тоже зеленые глаза,- заметила Розамонд.
У парня явно была волчья пасть, однако мы понимали, что он говорит.
– У всех в нашей семье зеленые глаза. Дедушка занят и прислал меня. Я Лем Карта.
Лем принес на плече какие-то вещи и бросил их мне. Старая одежда. Рубашки, брюки, ботинки - все чистое, но тоже с запахом плесени.
Лем поплелся к камину и присел перед ним. У него был такой же крючковатый нос, как у дедушки Джеда, правда частично скрытый складками жира. Он хрипло рассмеялся.
– Мы любим гостей,- заявил он.- Мамуля сейчас спустится. Она переодевается.
– Надо думать, заворачивается в новый саван,- попробовал я пошутить.- А теперь иди, Лем. И не смей подсматривать в замочную скважину.
Он что-то буркнул в ответ и вышел, тяжело ступая, а мы надели затхлую одежду. Розамонд выглядела прелестно; я сказал ей, что она похожа на крестьянку... врал, конечно. В ответ она пнула меня.