Маскарад
Шрифт:
– Это ведь была шутка, Лин.
– Шутка, – она серьезно кивнула. – Я понимаю, что такое шутка, хотя вы никогда смешно не шутите. Даже Дин справляется лучше, чем вы.
Лин всегда умела поднять настроение, я уже не скрывала широкую улыбку:
– Ты – чудо, Лин. И Янис тоже чудо, смекаешь?
– Дину он нравится. А Дину никогда не нравятся плохие люди.
Дин – брат Лин, он обитает в гостевом крыле. Лин всю жизнь трогательно заботится о брате, сам он этого сделать, к сожалению, не мог из-за жестокого обращения родителей. Сам Дин жестоким не был, но время от времени у него случались ужасные
Когда-то я думала, что Дина можно вылечить, но не получилось. Не помогли ни гнилость, ни мертвая земля, ни моя кровь. Не все травмы можно исцелить, для некоторых слишком поздно.
– Это точно, – согласилась я. – Подумай об этом на досуге.
– Хочу отметить, что ваши якобы тонкие намеки никогда не бывают тонкими на самом деле, альтьера.
– Когда-нибудь я научусь у тебя, Лин.
Дворец встретил меня пустынными коридорами и необитаемом видом, жизнь в нем словно затихла и на время остановилась. Из-за слухов о Роксане? Возможно. Всем страшно из-за ее ухода, память о прошлом, пусть и поистерлась, но еще живет в людях. Когда-то именно Роксана принесла в Мертвоземье мир и процветание, так что же будет, когда она уйдет? Никто не знает, и почти никто не помнит.
И, наверное, хорошо, что о проблемах принца слухи молчат. Пока что. Когда-то и о Роксане не судачили. А тем временем Александр не способен управлять Армией, единственным гарантом мира и безопасности. Единственным оружием, способным устрашать остальной мир. Сотни тысяч мертвецов, подвластные одному человеку… для нас это – норма, впитанная в далеком детстве, обычное наследие Гранфельтских, очевидная причина их неоспоримого величия. Для остального мира же это невообразимый кошмар наяву. Живые мертвецы без признаков разложения, практически не убиваемые, способные на все без намека на сомнения. Вот что должно было достаться Александру, но не досталось.
И я очень надеюсь, что это все временно.
В приемной мне сообщили, что королева к гостям не готова, но физически присутствует во дворце. О моем появлении ей доложат, разумеется. Когда? Чуть позже, королева четко объяснила – людей видеть не желает. Вот так одно слово Роксаны возводило глухую стену между ней и остальным миром. Королеву уважали абсолютно все.
– Я подожду здесь, прогуляюсь в сторону водопада, – с улыбкой поведала я о планах. – Как только ее Величество… подготовится к гостям, незамедлительно отправьте за мной.
– Если она пожелает.
Ладно, хотя бы не придется вылавливать королеву на выходе из Посмертья.
Еще немного потоптав пространство у приемной, я вышла к дворцовым садам. Сады Гранфельтских, если точнее. Старик Лу рассказывал, что когда-то эти Сады были уникальными, все насаждения, хоть и привозились издалека, никогда не брались извне. Из того же Дивоса, например. Колючая мрачность, присущая всему Мертвоземью в целом, встречала гостей и возле дворца. Но кто-то из предков Роксаны, кажется, ее дед, распорядился Сады немного оживить, дабы соседи не очень пугались и не называли мертвыми всех местных живых. Сады позеленели и зацвели, что требовало немалых усилий, но, с точки зрения многих,
– Теперь все выглядит так, словно мертвый натянул шкуру живого и пытается сойти за него. А шкура так и норовит отвалиться, – ворчал он. – Но нутро так и лезет, так и лезет, не остановишь его… все как с людьми, все одно к одному…
Годы шли, и я видела в ворчании Лу все больше смысла. Так было со многими его словами. Все, от чего я отмахивалась раньше, со временем обязательно обретало смысл.
Несмотря на аналогию со «шкурой мертвого», я все же не отказала себе в удовольствии пройтись через аллею с алыми розами. Для них сейчас прохладно, но некоторые все равно цвели, остальные же всеми силами пытались выжить и распуститься. Порой я думала, что именно у роз больше всего шансов когда-нибудь прижиться, ведь у них есть шипы.
– Альтьера? – раздался тонкий голосок позади меня. – Альтьера Иделаида?
Я повернулась и увидела принцессу, хотя и так уже прекрасно знала, кто меня окликнул. Все из-за заметного акцента, с которым было произнесено непонятное для жительницы Дивоса слово «альтьера».
Как и вчера на помолвке, платье принцессы сияло белизной, из-за чего сама Августа казалась прозрачной, словно привидение. Ее светлые волосы аккуратно лежали по плечам, лицо выглядело чистым и абсолютно невинным. И каким-то кукольным, что ли. Принцесса из фарфора, только тронь – разлетится на маленькие кусочки.
– Доброе утро, – продолжила она щебетать, глядя на меня распахнутыми от страха синими глазами, такими чистыми и бездонными. – Не хотела вас отвлекать, но…
– Но уже отвлекли. Ваше Высочество, полагаю?
– Да. Я… Августа.
– Мое имя вы и так знаете, – подытожила я. – О чем будем говорить?
– Что? Вы хотите…
– Не я, вы. Или до меня дошли неверные сведения?
Принцесса вздрогнула и тяжело сглотнула. Она волновалась. К тому же, ей приходилось тщательно подбирать слова, пусть наши языки не слишком отличались, но многие слова все же были иными.
– Извините, мне казалось… казалось, что это уместно. И правильно. Встретиться с вами лично, познакомиться без посторонних людей вокруг. Теперь я думаю… может, вы не согласны?
– Вы здесь принцесса, зачем вам мое согласие?
– И все же, мне бы хотелось его получить.
Прозвучало с долей упрямства, возможно, принцесса не такая уж и фарфоровая. Правда, не успела я это как следует обдумать, как подул легкий ветерок, Августа опасно пошатнулась и зашагала к ближайшему дереву, ища поддержки. Оперлась спиной на толстый ствол и задышала часто-часто, словно эти два шага дались ей с превеликим трудом.
Вздохнув, я отправилась следом за принцессой.
– С каждым днем все хуже, – прошептала она бесцветными губами. – Мне говорят, что все нормально, так и должно быть… много ухудшений перед тем, как пойти на поправку. Это правда, альтьера?
– Понятия не имею, но слышала похожие вещи.
– Думала, в Садах мне станет легче, все-таки здесь столько всего, напоминающего о доме. Даже земля под ногами, она тоже из Дивоса. Но этого, видимо, недостаточно. Надо перетерпеть, хотя от мысли о том, что так мне придется провести целый год, становится немного страшно.