Маскарад

Джойс Бренда

— Я не хочу, чтобы ты изменил своему долгу, никогда не хотела.

Он притянул ее к себе и поцеловал торопливо — и неистово?

— Элизабет! — воскликнул он, словно читая ее мысли. — Ничего не изменится!

Но изменилось все, подумала Лизи. Она отвернулась от него и посмотрела в окно, где были красивые горы, но не видела ничего, кроме черноты. Покинуть Тайрела теперь, когда они так много пережили, будет самым трудным из всего, что она когда-либо делала. Она хотела сорваться, зареветь от горя. Но не в присутствии Тайрела.

Если он узнает, что она собирается сделать, никогда ее не отпустит.

Лизи нашла в себе силу, о которой даже не подозревала. Расправив плечи, она проговорила, не поворачивая к нему лица:

— Ты тоже мне нравишься, Тайрел.

В ответ он потрясенно промолчал.

Она осторожно и медленно повернулась к нему, посмотрев ему прямо в глаза:

— Тайрел, мне нужно побыть одной.

У него было встревоженное выражение лица.

— Мне плевать на твое настроение!

— Тогда я прошу прощения.

Она хотела улыбнуться, но знала, что не сможет, даже если ее жизнь зависит от этого. Но ведь ее жизнь больше не имела значения. Только жизнь Тайрела и будущее Нэда.

Внезапно он сделал шаг и оказался рядом с ней, и обхватил ее лицо руками.

— Дорогая! Ничего на самом деле не меняется. Я куплю тебе дом, такой же большой, как этот, я буду с тобой каждый день, и у нас будет больше детей!

Больше детей не будет, не от нее.

— Не надо, — ответила она, крепко зажмурив глаза.

Однако слеза все равно упала.

Он сжал ее в объятиях.

— Ты не бросишь меня, — сказал он; это был приказ.

Лизи не ответила ему.

Только когда оказалась одна в своей комнате, она поняла все последствия своего решения.

Нэд был де Уоренн. Нэд принадлежал своему отцу.

Если она сейчас оставит Тайрела, значит, ей придется оставить и Нэда. Лизи слишком сильно любила Нэда, чтобы отрицать его право по рождению или право его отца. Она слишком любила Тайрела, чтобы разлучать его с сыном. К счастью, Тайрел очень полюбил Нэда, он вел себя так, словно верил, что Нэд — его сын. Лизи придется сказать ему правду до того, как она уедет. У нее не осталось храбрости, но она сделает это в письме.

Лизи плакала до тех пор, пока у нее больше не осталось слез. Джорджи пыталась успокоить ее и, чувствуя, что сестра задумала, старалась отговорить ее. Лизи не хотелось пока разговаривать с сестрой. Она должна придерживаться своей решимости. Пришла пора посмотреть в лицо будущему и поступить правильно.

Лизи оставила свою постель только потому, что хотела провести время, которое у нее осталось, с Нэдом. Он не должен видеть ее горе, поэтому она умылась и переоделась. Лизи была готова спуститься в холл, когда в ее дверь торопливо постучали.

— Мэм! Мисс Фицджеральд!

Это была Рози, и ее голос звучал испуганно.

Уныние Лизи исчезло.

— С Нэдом все в порядке?

— Мэм, он в порядке. Но я не знаю, что делать! Лорд,

мэм… Он в детской. Он в детской с Нэдом!

Лизи не поняла, и ей совсем не хотелось видеть Тайрела.

— Это лорд, виконт, — твердила Рози.

Лизи выбежала из спальни, шокированная тем, что лорд Хэррингтон навещает ее сына, и объятая страхом. Она застыла у открытой двери спальни, не зная, что там обнаружит. Рози стояла позади нее.

Хэррингтон был стройным, невысоким, седоволосым мужчиной. Он был элегантен и красив, и, без сомнения, его дочь унаследовала от него эти черты. Он сидел на диване с Нэдом, который держал мягкую игрушку и смотрел на него подозрительным и высокомерным взглядом.

Инстинкт подсказывал Лизи броситься в комнату и потребовать, чтобы Хэрринггон оставил в покое ее сына. Вместо этого она просто наблюдала за ними, не в силах дышать от беспокойства.

Нэд наконец отдал игрушку лорду Хэррингтону. Тот принял ее и серьезно произнес:

— Спасибо.

Хэррингтон заметил Лизи. Быстро поднявшись, он наклонил голову:

— Я полагаю, вы — мисс Фицджеральд?

Лизи сделала реверанс.

— Мама! — в восторге воскликнул Нэд.

Он сполз с дивана и побежал к ней, упав у ее ног.

— Нэд вверх! — скомандовал он и, использовав ее юбку, быстро встал и улыбнулся ей с гордостью.

Лизи похвалила его и посмотрела на Хэррингтона.

— Милорд, — сказала она, — Что привело вас в детскую?

— Я хочу поговорить с вами, — произнес Хэррингтон.

Это было сказано в такой манере, что никто никогда не подумал бы отказать ему.

Лизи не хотела говорить с ним, но ей следовало знать, что ему нужно на самом деле.

— Конечно.

Хэррингтон продолжал изучать ее.

— Я вижу, ребенок похож на своего отца. Вы, должно быть, очень им гордитесь.

Он говорил официально.

— Да, — бездумно ответила Лизи.

Он встретился с ней взглядом:

— Признаюсь, вы не то, что я ожидал увидеть. Лизи не могла ответить; его слова казались грубыми.

— Я ожидал увидеть женщину старше, с опытом. Сколько вам лет?

— Мне недавно исполнилось восемнадцать, — удалось ответить ей.

— А ваша семья?

— Фицджеральды. Мы живем в Рейвен-Холле, — сказала Лизи. — Мы обедневшие дворяне, — добавила она. — Когда-то, много веков назад, мой предок был графом всей Южной Ирландии.

Он поднял брови:

— Я вижу, но не понимаю. Вы весело развлекаетесь в обществе — как и Тайрел — накануне его свадьбы с моей дочерью.

— Мне жаль, — серьезно сказала Лизи. — Мне так жаль!

Он удивленно посмотрел на нее.

— Я люблю его всю жизнь, с детства, когда он спас меня от смерти. Я здесь только потому, что мое сердце подсказывает мне делать так, а не по какой-либо другой причине.

Хэррингтон оставался неподвижным, как солдат.

— Тайрел тоже вас любит?