Маскарад

Дейли Джанет

Марк остановил машину перед бывшим каретным сараем, где теперь был устроен гараж на четыре машины.

В доме, куда они зашли через боковую дверь, витали чудесные запахи. Марк повел носом и воскликнул с преувеличенным восторгом:

– Нэтти, ты с утра колдуешь на кухне!

– Да. А вам давно пора было вернуться.

В холле появилась высокая худая негритянка в белом фартуке. Реми обратила внимание на ее оригинальную прическу: наверху шапка курчавых волос, а виски подстрижены очень коротко. И стильно, и практично, и очень идет скуластому

лицу.

Женщина с укором обратилась к Реми:

– У тебя, по-моему, с головой совсем плохо. С какой стати ты ушла из дому ни свет ни заря?

– Вы, наверное, Нэтти, да?

Лицо негритянки было ей незнакомо.

– А кто ж еще? Если я не ошибаюсь, других чернокожих в вашем доме не водится.

Реми удивленно рассмеялась.

– Вы… ты за словом в карман не лезешь.

– От тебя научилась, – не моргнув глазом, парировала негритянка. Вероятно, им не впервой было так пикироваться.

– А где… – начал было Марк.

– Мистер Фрезер и миссис Сибилла пьют кофе в солярии, – предвосхитила его вопрос Нэтти.

– Пойду скажу им, что ты вернулась, – засуетился Марк.

– Они нашли мою записку? – запоздало поинтересовалась Реми.

– Ее нашла я, когда принесла тебе завтрак, – ответила Нэтти. – Твоя мать чуть с ума не сошла. Бедняжка уверена, раз у тебя отшибло память, ты и дорогу домой не найдешь.

– Найду, можете не сомневаться.

– Думаешь, ее легко в этом убедить? – с досадой хмыкнула Нэтти.

Нэтти держалась с Реми совсем по-родственному и даже не попыталась поинтересоваться, куда и зачем ушла спозаранку ее молодая хозяйка. Если верить Коулу, то Нэтти давно стала для них членом семьи, но… видимо, не до такой степени, чтобы хозяева дома отчитывались перед ней в своих действиях.

Нэтти погладила Реми по щеке.

– Я рада, что ты вернулась домой. А то я за тебя волновалась, – грубовато сказала она и поспешила отдернуть руку. – Господи, да что ж я торчу тут, когда у меня столько дел! Скажи папе и маме, завтрак будет на столе через двадцать минут. И спроси у мистера Марка, собирается ли он завтракать с вами.

– Хорошо, – пообещала Реми, но Нэтти, не дождавшись ответа, уже убежала на кухню.

Реми с улыбкой направилась в солярий. Мысли ее опять обратились к Коулу и дяде Марку…

Подойдя к двери, она услышала голоса и машинально замедлила шаг.

– Нет, вы только подумайте! Бьюкенен не разрешил тебе присутствовать на собрании! – донесся до Реми голос отца, в котором звучали неприкрытое раздражение и тревога. – Это серьезно осложняет дело.

– Не просто осложняет, а может все погубить! – воскликнул дядя. – Как мы теперь узнаем, есть ли у страховой компании компрометирующие нас документы? Не выяснив этого, мы не можем выбрать правильную тактику.

– А давайте встретимся частным образом с представителями страховой компании, – предложил Гейб. – Мы объясним, что обеспокоены их претензиями.

– Я думаю, пока этого делать не следует, – возразил Марк Жардин. – Иначе они возомнят, что их обвинения обоснованы.

– Честно говоря, – вставил Фрезер, – меня больше всего беспокоит, как бы страховщики не устроили шумиху в прессе. Не дай Бог газеты начнут писать про гибель «Дракона»… Скандал для нас сейчас очень опасен.

– А по-моему, твои волнения излишни, отец, – снова подал голос Гейб. – Держу пари, страховой компании скандал нужен не больше, чем нам. Дядя Марк прав. Прежде чем приступить к решительным действиям, мы должны выяснить, что эти люди против нас имеют… если разговоры про улики вообще не блеф.

– Это знает Бьюкенен, – пробормотал отец. – Парень чертовски хитер.

Реми воспользовалась кратковременной паузой в их разговоре и появилась в дверях.

– Доброе утро!

Все замерли. Реми сразу почувствовала напряжение родных, их радостные улыбки не могли ее обмануть. Отец сидел в плетеном кресле, мать – за сервировочным столиком. Ложечка, которой она размешивала сливки, испуганно звякнула о стенку чашки и застыла. Гейб стоял, прислонившись плечом к белой оконной раме, а дядя Марк, завидев племянницу, остановился как вкопанный посреди комнаты.

– Меня попросили сказать, что завтрак будет готов через двадцать минут. Ты позавтракаешь с нами, дядя Марк?

И тут ее пронзило странное чувство: собравшиеся в солярии люди совсем для нее чужие. Она их совершенно не знает. Не знает и не помнит, хотя это ее семья. Даже мама и Гейб показались ей сейчас незнакомцами. Да, конечно, она помнила брата подростком, но понятия не имела, каким он стал, повзрослев. А отрывочные воспоминания о том, как мама ухаживала за розами, мало что проясняли в ее характере. Реми заволновалась и поспешила отогнать неприятные мысли.

– Увы, сегодня я не смогу позавтракать с вами. Придется пожертвовать Нэттиными оладьями с черникой. Мне срочно нужно в контору, – вздохнул Марк Жардин, поставив кофейную чашку на сервировочный столик.

– Я случайно слышала обрывок вашего разговора, – выпалила Реми, понимая, что тянуть с объяснением нельзя, поскольку дядя сейчас уйдет. – Вы говорили про страховую компанию… Она предъявляет к нам претензии, верно?

Родственники переглянулись.

Реми нахмурилась.

– Вы от меня что-то скрываете?

– Конечно же, нет, Реми! – с ласковой укоризной воскликнул Марк. – Мы не делаем из этого тайны. Компания должна выплатить нам страховку и, естественно, начинает водить нас за нос. Ты ведь знаешь, какие это пройдохи. Проценты назначают грабительские, а когда им приходится раскошеливаться, начинают придираться к каждой мелочи, лишь бы увильнуть от оплаты. Вот и с нами происходит та же история.

– Да, но вы говорили так серьезно… – не унималась Реми.

– Ах, Боже мой, Реми! – засмеялся дядя, нежно обнимая ее за плечи. – Бизнес – вообще штука серьезная. Помнишь, Фрезер, как мы долго выбирали логотип для «Кресент Лайн»? Сколько было споров, терзаний! Мы целый месяц не могли прийти к общему согласию.