Маски Черного Арлекина
Шрифт:
– Мы больше разговариваем, нежели танцуем, – оправдывался граф, весело подмигнув супруге, делано нахмурившей бровки.
Мэри Столем едва заметно подмигнула ему в ответ. Все знали, что сэр Джим Столем, граф Монтерский, навеки влюблен в свою графиню, поэтому никто не воспринимал всерьез его «общение» с леди Инельн – на самом-то деле она была для него всего лишь девчонкой, впрочем, достаточно интересным собеседником, с которым можно вволю пошутить и посмеяться. Больше всего на свете (после своей жены, естественно) граф любил разные шутки и остроты, и только его супруга знала почему. Правда крылась в том, что по молодости
– И о чем же вы разговариваете? – как бы ревниво спросила леди Столем.
– Леди Инельн рассказывала мне о страшном людоеде, что поселился на опушке неподалеку от старого тракта. Недавно он похитил нашу гостеприимную хозяйку, леди Изабеллу, и непременно съел бы ее, если бы не один славный рыцарь, который не испугался нечистой силы, разыскал в лесу графиню и спас ее из мерзких клыков этого чудовища.
Сэр Джеймс поглубже залез за синюю портьеру. Всеобщее внимание в зале было привлечено этим новым разговором – танцующие вернулись за стол. Тема людоеда всем пришлась по душе.
– И кто же сей славный рыцарь? – спросил один из присутствующих лордов. По гортанному смеху, которым сопровождались его слова, Джеймс узнал сэра Уильяма Сноберри. Граф Реггерский, несомненно, был пьян, поэтому язык его немного заплетался. – Давайте выпьем в честь... Моран! Пошел прочь, собака, говорю тебе...
Придворный маг графа Реггерского, помимо всего прочего исполняющий незавидную роль его няньки, пытался отобрать у своего господина бутылку с вином.
– Сэр-Уиль-ям-вы-и-так-у-же-наб-ра-лись, – тянул в свою сторону бутылку волшебник; его речь сбивалась от напряжения, будто он пересчитывал лицом ступеньки какой-нибудь лестницы. Маг даже упер каблуки сапог в ножку стола, но здоровяка-графа так просто с места было не сдвинуть.
– Давайте лучше выпьем за королевского болвана Сноберри! – с улыбкой во весь рот предложил тост сэр Тибальт Макрейн, Рыцарь Лилейного Креста, вассал графини Даронской.
– Нет, я хочу услышать имя победителя людоеда! – упрямо воскликнул граф Реггерский, не заметив насмешки и не увидев, как Моран ловко капнул ему в бутылку что-то ядовито-зеленое из пузатой скляночки, вдруг появившейся у того в ладони и так же неизвестно куда исчезнувшей.
После этого Моран будто бы поддался и выпустил бутылку. Граф Сноберри засчитал себе очередную победу.
– Его зовут сэр Джеймс Доусон! – сказала графиня-старшая. – Он паладин Священного Пламени и вассал графа де Нота.
Музыканты прекратили играть, прислушиваясь к интересной беседе.
– Уж не тот ли это рыцарь, что вторым, после магистра Ильдиара, вел коня на врага в славной битве под Восточным Дайканом и помимо этого еще нес королевское знамя?! – полюбопытствовал незнакомый сэру Джеймсу рыцарь с прищуренным взором и толстым брюхом.
– Да, именно он, – подтвердил граф Столем, садясь подле своего друга Сноберри.
Тот как-то сразу погрустнел, едва зашел разговор о битве под Дайканом, и даже, казалось, протрезвел. Или виной внезапной трезвости графа послужила капля некоего зелья в вине? Ответ на этот вопрос можно было узнать только у довольно потирающего руки волшебника Морана.
– А я и не знала, что сэр Джеймс –
Графиня-старшая пригрозила ей пальчиком – не вздумай!
Нрав молодой леди был известен всем присутствующим. Она с легкостью кружила головы юным рыцарям, которые влюблялись в нее, позабыв обо всем на свете. Ей доставляло удовольствие играть с ними, наблюдать за их действиями, провоцировать их... Бедняги готовы были горы свернуть и иссушить реки, лишь бы она оценила их подвиги. Но интереснее всего, когда рыцарь, бьющийся о неприступные камни ее башни, чтобы заслужить руку и сердце, не один, а их два, три. Вот это уже была настоящая потеха для взбалмошной младшей сестренки графини Даронской.
– Так где же он? – спросил Рыцарь Лилейного Креста, оглядывая помещение в надежде отыскать виновника разговора. – Нужно выпить в честь нашего героя!
– Рыцарь получил жестокую рану в поединке с чудовищем, – объяснила графиня-старшая. – Сейчас он отдыхает в комнате для гостей. Настоятельная просьба, – леди Изабелла строго взглянула на сестру, – не беспокоить его.
– Значит, давайте выпьем за его выздоровление! – не растерялся сэр Тибальт Макрейн.
– А людоед? – вспомнил о чудовище граф Сноберри. – Можем мы наконец лицезреть его голову?
– Сэр Уильям, зачем сюда приносить эту ужасную голову? Вы что, хотите нам испортить праздник? – спросила у хмурого и почти уже трезвого реггерского графа Мэри Столем.
Ее супруг с ухмылкой подтолкнул Сноберри под локоть.
– Его головы нет, – сказала графиня Даронская. – Сэру Джеймсу удалось лишь прогнать чудовище...
– Значит, оно бродит где-то в окрестностях, изгнанное из своего дома, раненое и озлобленное? – спросил тот самый рыцарь с толстым брюхом и неприятной внешностью.
– Да что вы, сэр Капрен, – сказала леди Изабелла. – Он не осмелится напасть. Сэр Джеймс хорошо проучил его...
– А может быть, – не унимался сэр Капрен, – оно сейчас смотрит в окна этого замка и облизывается?
– Как? Людоед еще где-то там? – молодая леди Инельн в испуге прижалась к сестре.
– Успокойся, дорогая, просто наш гость любит неудачно шутить, – нахмурилась графиня Даронская. – Сэр Капрен, поучитесь остроумию у графа Столема! Вы разве не видите, как напугали всех присутствующих здесь дам?
– Но действительно, почему было не убить людоеда, когда был такой подходящий случай? – поддержал рыцаря граф Сноберри.
– Да, почему бы было просто не перегрызть чудовищу глотку, сварить в котле на медленном огне, поперчить, посолить, а потом съесть? Такая прекрасная возможность отведать людоедчинки... – улыбнулся жене граф Столем.
– Во-первых, из вас там никого не было! – графиня-старшая вскочила с кресла. В ее глубоких черных глазах сверкала ярость. Сестра отшатнулась в сторону, гости застыли на своих местах, даже улыбчивые губы сэра Джима растянулись в тонкую невеселую полоску. – Вы не видели, как он меня защищал! Он был изранен! Он полз ко мне на коленях, чтобы освободить меня! – Никто ничего не говорил, никто не смел перебить разгневанную хозяйку. – Этот мальчик едва не умер, чтобы я жила! Жаль, что мало осталось таких рыцарей. Больше здравствует тех, кто способен лишь болтать! Тех, кому страшно! Кто считает, что, вытащив меч из ножен, он сразу же накличет на себя беду.