Маски Черного Арлекина
Шрифт:
– Я не понимаю тебя...
– Что ж, держи, друг мой, то, за чем пришел. – Арсен отложил бархатное сердце и протянул ему странный продолговатый предмет, лежавший у него под рукой. Казалось подозрительным, что это оружие у некроманта было наготове, будто он в любой момент ожидал, что кто-нибудь озвучит тайное послание от Черного Лорда. – Только, гляди, не уколись невзначай...
Сероглаз поднес врученную вещицу к лицу. На оружие она походила меньше всего. Это было длинное, серебряное с виду веретено с острым кончиком, покрытым старой почерневшей кровью. На торце поблескивал небольшой алмаз. И этим он должен убить?! Не хватало только клубка ниток и прялки, и тогда таким могли бы пользоваться какие-нибудь старушки в окрестностях Дайкана или Гортена.
– Это? – со злостью усмехнулся Магнус, покрутив в пальцах бесполезную вещь. – Я сотню раз рисковал своей жизнью, чтобы получить это? Предлагаешь мне мантию заштопать?
– Не шути с этим, Черный Арлекин, – затаив дыхание, прошептал вдруг Арсен.
Его отстраненность, равнодушие и шутливость
– Что? Что это? – Черный Арлекин вздрогнул.
Он прекратил крутить странный предмет перед глазами и взял его кончиками пальцев другой руки осторожно, словно некое сокровище.
– Мой залог, – прошептал Арсен, затем голос его вновь окреп. – Никогда не задавался вопросом, почему меня называют Кровавым Веретеном? Именно благодаря этому вот предмету, признаюсь тебе. Судя по всему, я должен тебе все рассказать, чтобы ты понял суть некоторых вещей. Что ж, ты ведь не слишком торопишься, верно? Итак, слушай... Когда я был ребенком, у нас в замке жил злобный колдун. У него был немой слуга, Люциус, в обязанности которого входило помимо всего прочего еще и приглядывать за мной. Однажды, когда я играл на чердаке одной из башен замка, я нашел там среди пыльного хлама старое серебряное веретено с обрывками накрученной на него полуистлевшей нити. Только лишь я взял его в руки, как нечаянно кольнул острием палец... или Люциус меня кольнул? Уже не помню точно... – Арсен солгал, он помнил все до мельчайших подробностей. – Кровь полилась, не останавливаясь. Люциус стоял рядом и смотрел, как я плачу и кричу, пока не прибежала мать. Она была необычайно испугана, увидев меня с окровавленной рукой, и все пыталась остановить кровь, наивная... – Некромант легонько улыбнулся – воспоминание о матери будто бы согрело его. – У нее ничего не выходило, пока рана сама не затянулась. Тогда я еще не знал, что из меня вышло ровно столько крови, сколько должно было и сколько предполагалось изначальным злобным планом. Всю ее поглотила эта пр'oклятая вещица. Да-да, именно пр'oклятая. Очень скоро я забыл об этом случае, так как мое счастливое детство было омрачено убийством матери от руки отца, моим побегом из замка, моей жизнью у цыган, которые относились ко мне хуже, чем к собаке... Но это все неважно. – Арсен сомкнул пальцы рук и уставился в пол. – Не до того мне было, чтобы вспоминать о каком-то игольном уколе, случившемся пусть даже при очень странных обстоятельствах... Истинную суть этой вещицы я узнал, только когда вернулся спустя много лет, после своего посвящения в рыцари, в родовой замок. Мы с Деккером приехали мстить, и мы отомстили. Отлично мы тогда погуляли... Я собственными руками убил мерзавца-отца: прирезал, как свинью. После этого мое сердце опустело, весь смысл жизни как-то сошел на нет, а в душе родилось вдруг странное чувство. Что-то тянуло меня на чердак, тянуло в это царство пыли и старых вещей. Я подчинился и, будто приволоченный за ниточку, оказался там. Деккер, конечно же, ничего не понимал. Что мне понадобилось вдруг под крышей донжона? Хе-х... Когда я открыл крышку люка и спустил лестницу, то уже знал: то, что я здесь найду, навсегда изменит мою жизнь. Так и вышло. Едва я оказался на чердаке, как сразу же увидел его – старое окровавленное веретено на дощатом полу. Оно лежало в пыли, оставленное с того самого дня, когда я отшвырнул его в детстве. Не знаю зачем, но я взял его и положил в карман... Мы ушли тогда из замка. Наш путь лежал дальше – странствия и подвиги заманчиво звали нас по дорогам королевства. Тем более что впереди нас еще ждали вольготно наслаждающиеся жизнью эти сволочи-цыгане, которые мучили меня в детстве. Следуя за табором и обдумывая планы мести, мы однажды остановились на ночь на постоялом дворе. На первом его этаже традиционно располагался общий зал, где все постояльцы могли отобедать или отужинать... Там мы и встретили того человека. В тот миг, как мы вошли в двери, дряхлый старик скверного вида, стоя у очага, начал громко рассказывать легенду, облеченную в рифму. Признаться, его появление подле меня не было простым стечением обстоятельств, но тогда я этого еще не знал. Я до сих пор помню каждое треклятое слово из того, что он, хрипя и исходя слюной, изливал:
У кого есть оружие рока? Чей меч проткнет великана? От пальцев немого пророка Сын вспомнит старую рану. Где нашел ты оружие рока? Средь сокровищ? Покайся, ведь нет. Твоя кровь стала частью залога, Твоя жизнь – чей-то страшный обет. Нет тех, кого не смог бы сразить Удар обычной прядильной иглы. И враг упадет, перестанет враг жить, Но наземь опустишься следом и ты! Два трупа прибавятся к сонму умерших, Проклятие страшное, гибельный знак. Веретена от крови багрится навершье, Но мертвым осядет лишь истинный враг. Сердце в– Вот так-то, – закончил Кровавое Веретено.
– Я ничего не понял, – признался Сероглаз. – Разве что он упомянул «немого пророка» – это твой слуга? Тот, который тебя уколол?
Арсен кивнул.
– «Сын вспомнит старую рану» – это тоже обо мне. В тот миг, когда я услышал эти не значащие ровным счетом ничего для всех окружающих слова, я все вспомнил. И детство, и старый чердак, и немого Люциуса, и боль от укола... Тогда мне стало так страшно, как не бывало никогда в жизни ни до, ни после. Деккер ничего не понимал... Сейчас, когда я мыслями возвращаюсь в то время, мне кажется, что это, должно быть, выглядело весьма забавно: я вталкиваю в нашу комнату того же постоялого двора какого-то старика и начинаю его пытать, размахивая перед его глазами прядильным веретеном. Да, странное зрелище. Впрочем, я узнал все, что хотел, – даже больше того. Перед смертью старик признался, что должен был явиться именно туда и именно в то время. Ему велели прочесть эти строки громко, иначе он умрет в муках, умрут его сыновья и внуки. И знаешь, что здесь особенно интересно, Сероглаз? То, что ему этот день назначили почти за двадцать лет до этого, в час, когда родился я. О, это он превосходно помнил. Из его бреда я мало что разобрал о том, кто все это провернул: он все твердил о призраке, о проклятии... Мне было не до того. Я вообще почти ничего не понимал из происходящего. Деккер предлагал разыскать Тиана и у него все узнать, но я не был согласен с ним. Мы вернулись в пустой замок моего отца, поднялись на чердак. И там мне открылось все. Едва ступив на старые доски, я погрузился в глубокий сон, в котором мне явился человек с красными волосами, некромант Марето – ты должен был о нем слышать, – и он поведал мне истину столь ужасную, что я просто сломался. Деккер был перепуган не на шутку, ведь, открыв глаза, я так и не приходил в себя и будто спал наяву, уж как он ни пытался меня пробудить... Не слишком приятное, должно быть, зрелище. Мой друг доставил меня в таком состоянии, не слышащим ничего, не видящим ничего кругом и не осознающим происходящего, в Умбрельштад. И в тамошних лазаретах я пролежал почти полтора месяца, пока пелена не спала и я не проснулся по-настоящему. Я все рассказал Деккеру, и мы решили забыть об этом, как о кошмаре, которого никогда не было...
– И что же тебе рассказал Марето?
– О проклятии. На меня с самого детства было наложено проклятие. Именно он велел тому старику прийти и рассказать мне ту балладу, ведь в ее строках и кроется разъяснение всего.
– Да, это понятно, но что значит, что «нет тех, кого не смог бы сразить»?
– То и значит. После долгих изысканий я нашел ответ. Если хотя бы кольнуть этим веретеном своего врага, кем бы он ни был, то он тотчас же упадет замертво.
– Неужели любой? – Глаза Магнуса на миг загорелись страшным блеском. Ведь с этой вещицей в руках никто не сможет его остановить, никто не сможет чувствовать себя в безопасности, когда он возникнет у них за спиной...
– Ты не понимаешь, Черный Арлекин. – Арсен догадался, что творится в душе у бывшего соратника. – Это все выглядит очень заманчиво, признаю. Но позволь открыть тебе глаза: на самом деле у тебя нет того, кого бы ты ненавидел так сильно, чтобы, отправив его на тот свет, пожелал бы отдать за это и свою жизнь. И в этом суть проклятия: убив, я сам погибну.
– А у вас с Деккером есть... – тихо сказал Магнус, понимая всю правду слов бывшего командора ордена Руки и Меча. Теперь у него самого нет даже тех, кого бы он просто ненавидел... Сейчас он хочет совершить свое последнее убийство не из ненависти или мести, а только затем, чтобы вернуться к Агрейне, попытаться вымолить у нее прощение...
– У нас с Деккером есть. Ты знаешь, друг мой Сероглаз, – Кровавое Веретено потер пальцами глаза, будто они у него болели от недосыпания, – что когда-то у нас с Деккером было много таких людей. Магистры орденов, что обрекли нас на ужасную гибель, злобный король и другие, но мы справедливо полагали, что все они не достойны моей гибели. Мы убивали их любыми другими методами, этот припасая для того, одного, кто виновен во всем. Кто, прикидываясь добрым и заботливым, сделал из нас маньяков и безумных псов.
– Черный Лорд говорил то же самое.
– Потому что мы с ним одинаково ненавидим его. Потому что теперь, когда нас предали в очередной раз, когда все братья мертвы, я готов отдать свою жизнь, только чтобы и он ушел, канул в безызвестность. Более того, я хочу умереть только лишь для того, чтобы найти его в стране Смерти и притащить к самому Карнусу. О, ты знаешь, как Чернокрылый бог ненавидит некромантов, что крадут его рабов, забирают часть его силы. И пусть я сам сгнию там, пусть мой дух разорвут в клочья, но и он сгинет в диких муках. Это будет моя последняя месть. Месть, которая сожжет меня дотла, но этот конец мне нравится больше, чем постылое увядание без малейших радостей в жизни. Я живу на этом свете двести тридцать два года, Сероглаз, пора и честь знать.
– Что я должен сделать? – спросил Магнус.
– Кольнуть его моим веретеном.
– И все?
– И все. Хотя нет, постой... еще Ревелиан.
– Ах да... – Магнус с отвращением вспомнил рыжеволосого безумца.
– Лучше всего тебе поможет против него серебро. Он ведь не человек...
– Неужели? А так и не скажешь... – усмехнулся Сероглаз. – Так что же такого ужасного скрывается под маской? Неужто известная своей полнотой принцесса Клодия, большая любительница балов да турниров?