Маски Черного Арлекина
Шрифт:
Внутри кольца пустых городских стен ровными рядами стояли когорты тех, кто не боялся буйства осенней стихии, ведь они вроде бы присутствовали, но их как бы и не было – истинные чужаки в этом месте и в этом времени. Пятьдесят тысяч неживых воинов застыли под проливным дождем, склонив головы в шлемах долу, глядя черными глазницами в землю прямо перед собой, – казалось, что они уснули. И лишь в глубине сознания каждого из них метался плененный некромантами дух, не в силах разорвать оковы.
На краю бывшей торговой площади располагался лагерь темных магов. Движения и жизни в нем было не больше, чем на старом, заросшем травой погосте. Большие шатры из черной ткани сейчас мокли под ливнем и походили на чернильные кляксы. Подле одного из них стояла старинная
В черном шатре, у входа в который и стояла карета, откуда ни возьмись появилась серая туча. Под звуки легкого струнного перебора из клубов сухого пепла в воздухе начала формироваться высокая фигура. Спустя несколько мгновений жгучая пыль опала, и из тени вышел человек в черном плаще. Вышел, чтобы в следующий миг застыть на месте, не отрывая взгляда от нацеленных ему в горло призрачных стрел, висящих в каких-то трех дюймах от его кожи и напоминающих некий жуткий шипованный ошейник. Каждый наконечник представлял собой крошечное остромордое существо, будто бы сотворенное из тумана. Полные мелких, но острых, как иглы, клыков пасти стрел скалились, мелкие твари что-то шипели.
– Зачем явился, Сероглаз? – раздался знакомый голос из темного угла шатра.
– Не нужно, Кровавое Веретено, я по делу...
– Повторяю: зачем явился?
Незваный гость быстро окинул взглядом место, где оказался. Шатер Арсена представлял собой настоящий бедлам. Такое можно было бы увидеть в лавке старьевщика, который ничего не отпускает, но при этом приобретает все, что ему только не предложат. Под своды уходили колонны разномастных книг: были здесь и старинные редкие фолианты, и куртуазные романы, которыми так увлекается свет. На всех стенах, точно гобелены, висели десятки, нет – сотни каких-то чертежей, рисунков углем и кровью, обрывков свитков и еще много чего такого, во что Сероглаз решил даже не всматриваться. В углу выстроились три больших сундука, и они временами гулко сотрясались и бряцали навесными замками, точно оттуда что-то пыталось выбраться. Вся обстановка была причудливой и странной. Даже для некроманта. Это место могло бы напомнить нору какого-нибудь ученого, но уж точно не дом, где живет Арсен Кровавое Веретено: лучший друг и сподвижник Черного Лорда не был ученым, не изучал и не практиковал науки, был далек от материй, которым посвящают свою жизнь монстрологи и географы. А все потому, что он был рыцарем. Рыцарем до мозга костей, а это значит: не слишком-то любил тратить время на бессмысленные вещи, когда можно вызвать кого-нибудь на поединок, потратить полдня на ухаживание за какой-нибудь красоткой или совершить подвиг (в случае Арсена – злодеяние), завершив все это дело веселым пиром или вычурным балом. Именно поэтому удивлению Магнуса Сероглаза не было предела.
На полу, под ногами, лежали острые кинжалы, разбросанные в беспорядке поверх лепестков алых роз, свежих и влажных, сорванных будто всего мгновение назад. К стоящему во мраке большому столу прислонилась лютня. Именно ее струны, перебираемые при помощи волшебства либо же пальцами невидимки, издавали ту мелодию, которую услышал Сероглаз в первый миг своего здесь появления. Во тьме за столом можно было различить черную фигуру. Это был не кто иной, как сам хозяин шатра.
– Медрог укушен, Арсен, – сказал Магнус, переведя взгляд от силуэта Кровавого Веретена на полупрозрачные наконечники, что корчили ужасные рожи и были гораздо более опасны, нежели обычная сталь. Эти клыки, он знал, вгрызаются не в плоть, а в душу.
– Что ты сказал, Магнус? Повтори...
– Черный Лорд передал, что Медрог укушен. Волчий клык нужно сломать.
В тот же миг призрачные стрелы развеялись струйками серого дыма, а на столе мгновенно загорелись три большие масляные лампы, осветив взволнованного
Кровавое Веретено был облачен в свободную белую рубаху с широкими рукавами и высоким воротником, черные штаны, заправленные в сапоги, и шарф. Большой выдумщик, каким его знал Магнус, не мог испытывать холода, но всегда предпочитал делать вид, будто это не так. Как Арсен любил говорить: «Проклятие некроманта? Ваше проклятие – это узкий взгляд на вещи, неумение мыслить шире и строить фантазии. Я же прекрасно испытываю холод и различаю вкус еды хотя бы потому, что замечательно представляю себе ощущения, которые испытывает кожа при ледяном ветре, и подлинную суть жареной баранины с вином». Так и здесь: шарф был ему совсем не нужен, но он был потому, что некромант так хотел. Конечно же, это была всего лишь последняя связывающая его с жизнью обычного человека соломинка – соломинка, за которую он цеплялся как мог.
Когда к нему в гости заявился Сероглаз, Арсен, должно быть, чем-то занимался. И почти сразу же Черный Арлекин понял, чем именно. Перед хозяином шатра на столе лежали самодельные деревянные куклы, выполненные с невероятной заботой и аккуратностью. Даже известный кукольных дел мастер Жанно Брион из Дайкана не смог бы похвастаться подобной тонкостью выделки и схожестью с настоящими людьми в своих творениях. Никто не учил Кровавое Веретено, как именно изготавливаются подобные игрушки, никто не объяснял ему, что морщины на их деревянных лицах вовсе и не обязательно вырезать. На большой книге сидела уже готовая марионетка: это была девушка с алыми волосами в грациозном черном платье. В руках у некроманта был крошечный паренек, которому он приделывал ноги. Сероглаз нахмурился – делать куклы?! Быть может, его старый знакомец совсем спятил?
– Чем это ты занят? – спросил Магнус, подходя ближе.
– Мастерю марионетку, ты что, не видишь, Черный Арлекин? Медрог, значит, укушен? Медрог-Гордем, Гордем-Медрог. Кто же его укусил? – В глазах Арсена не было и тени безумия, но слова его походили на бред умирающего от лихорадки. – Больше некому, стало быть. Значит, он снова предал... – констатировал Кровавое Веретено и вернулся к своей игрушке. Маленьким клиночком он начал усердно высверливать в груди куклы полость для сердца.
– Черный Патриарх? – спросил Магнус.
– Ты знаешь? – Кровавое Веретено даже не удивился. – Эй, и не ходи по лепесткам! Помнешь еще, невзначай...
– Черный Лорд рассказал... – Сероглаз осторожно отошел в сторону, на свободное от лепестков роз место.
– Что он тебе еще рассказал? – Арсен отложил деревянного человечка и взял в руки иглу с нитью.
Прямо перед ним лежал крошечный кусочек бархатной ткани. Осторожно взяв его за уголок маленькими щипцами, некромант начал сшивать алое кукольное сердечко.
– О том, что я должен забрать у тебя некий предмет – оружие – и прикончить нашего разлюбезного наставника.
– Правда? – Игла пронзала бархат, как плоть. Стежок преследовал стежок. Сердце обретало форму. – Никогда не думал, что это будешь ты... Анин и Дориан... их, полагаю, постигла неудача, раз на смерть отправляешься ты.
– Обоих убили. Анин был распят на кресте, а Дориан погиб в плену. Семайлин Лайсем, наш Черный Патриарх, предал их южной инквизиции...
– Как жаль, как жаль... Так вот, что заставило Деккера сделать этот долгожданный шаг. А я-то полагал, что он из-за меня волнуется. Откладывает, чтобы я прожил подольше...