Маски Тутанхамона
Шрифт:
— Тот же характер кобры.
— Это покровительствующее нам животное.
— Ты права — я не выразил тебе соболезнований, что должен был непременно сделать. Но ты же знаешь, какая меня охватила печаль после смерти Макетатон, и в какое смятение меня повергло исчезновение Меритатон.
Шакал вилял хвостом.
— Все эти события подвергли царство опасности, — продолжил он. — Я брат твоей бабушки Тиу, отец твоей матери, царицы Нефертити. Как мог я не осознавать всю опасность данной ситуации?
Она слушала его, нахмурившись.
— Нет, — заключил он, — я не намерен
— Тогда все в порядке, — сказала она безразличным тоном.
Она повернулась к кормилице и велела подать прохладительные напитки. В дверях террасы появились слуги. Один из них принес высокий стол.
— Что же стало с Меритатон? — спросил Ай.
Она подчеркнула взглядом неуместность вопроса.
— Мне это неизвестно.
— Мне все говорили, что вы были привязаны друг к другу. У тебя должно быть какое-то предположение.
Слуги подали напиток из фиников. Анкесенпаатон снова повременила с ответом.
— Явился убийца, — сказала она.
У всех застыли лица.
— Его труп был обнаружен в саду, — пояснила она. — Я думаю, что именно Неферхеру убил его. Не знаю только, что произошло потом. Меритатон взяла своего ребенка и убежала вместе с Неферхеру.
— Убежала? Ночью? — воскликнул Ай.
Она смотрела на него все так же хмуро.
— Мне это неизвестно.
— Тебе это неизвестно? Неужто она с тобой не попрощалась?
— Мне это неизвестно, — повторила она, повернувшись лицом к Аю. — Да, она не попрощалась со мной.
— Тогда откуда ты знаешь, что она убежала?
— Я думаю, что она испугалась, — ответила Анкесенпаатон с такой яростью, что он вздрогнул.
Разумеется, она знала больше, чем говорила. И он не хотел, чтобы она заявила об этом во всеуслышание. Поэтому он решил больше не задавать вопросов, так как ее внезапное молчание говорило о многом.
— Труп лежал в саду, — сказала она.
Этот сад некогда был местом ее игр с одним мальчиком по имени Пасар, который был выходцем из народа, и вот в этом саду произошло нечто ужасное, после чего нашли мертвого человека с обезображенным лицом и ртом, полным яда.
— Я знаю.
Послеполуденный бриз всколыхнул тишину. Пасар отхлебывал напиток из фиников.
— Ты все же собираешься вступить в брак с Тутанхатоном… — возобновил разговор Ай.
Намеревалась ли она действительно стать его женой? И вновь она подумала о том, что если бы могла убежать с Пасаром, как ее сестра с Неферхеру, то не колебалась бы ни одной секунды.
— Да. И ты будешь регентом.
Ай, тот самый господин Ай, который в своей жизни столько получил и столько нанес оскорблений, думал о том, что у него, вне сомнения, не было врага более грозного, чем эта юная девушка, которая только-только вступила во взрослую жизнь.
— Итак, царство будет сохранено, — сказал он. — Амон смилостивился.
«Амон! — подумала она. — Но ты же всю свою жизнь превозносил Атона, пока это было в твоих интересах!»
Он встал, за ним поднялся Шабака, она также встала, довольная тем, что этот высокомерный старик уходит, наконец, отсюда. Он заключил Анкесенпаатон в объятия, а затем протянул ей тяжелый золотой браслет, на котором был выгравирован глаз Хоруса.
— Держи, милая, в знак моей признательности.
В тот момент, когда он уже собирался выйти с террасы, к нему направилась Сати.
— Господин Ай, — заговорила она, — в лице Меритатон я потеряла дочь, и отныне являюсь защитницей этой девочки.
Он слащаво усмехнулся.
— Я была свидетельницей несчастий, случившихся в этой семье.
Он внимательно смотрел на кормилицу, удивленный тем, что издевательским тоном она говорила о серьезных вещах.
— Если что-нибудь случится с Анкесенпаатон, ее враги за это поплатятся.
Ай закричал, и следом за ним вскрикнул Шабака. Из-под своей черной накидки Сати вытащила кобру.
Вот почему она прятала руки!
Кобра метнула свою овальную голову к застывшему от ужаса Аю.
— Эта Кобра, господин Ай, — хранительница короны, тебе это известно. Ия — одна из служанок Кобры.
Служанки Кобры! Ай от изумления открыл рог. Он знал об этом сообществе колдунов и колдуний, которые официально дали обет защищать честь и верность. Для них не важно было, к какому сословию принадлежала жертва, чье преступление нарушало законы морали. Ни начальник охраны, ни охранник, ни знатный торговец — никто никогда не мог уйти от служителей Кобры, и даже один из его продавцов был ими сильно напуган, когда они обнаружили, что он продавал яды.
— Сати! — испуганно прошептала Анкесенпаатон.
— Кобра, господин Ай, повсюду найдет врагов Третьей царской жены, — произнесла кормилица хрипло.
Ай тяжело дышал. Шабака оцепенел.
— Ты мне угрожаешь? — воскликнул Ай.
— Я? Никогда! Разве посмела бы я угрожать господину, такому, как ты? Это Кобра тебе пригрозила, — сказала Сати, — покачав головой рептилии с лицом властителя.
Ни для кого не секрет: только те, кому было подвластно течение жизни, могли безнаказанно манипулировать кобрами; рептилии их почитали, подчинялись им и даже защищали от воров и убийц. Впрочем, Сати обладала не воображаемыми полномочиями; она действительно являлась одной из служительниц Кобры.
— Спи спокойно, если твоя душа чиста, — продолжила она, — но расскажи всем: Анкесенпаатон под защитой Кобры.
Змея посмотрела направо, затем налево. Сати спрятала ее под своей накидкой. Ай в ужасе вытаращил глаза и быстро пошел к двери в сопровождении Шабаки.
Пасар смеялся во весь рот.
8
МЫШОНОК — ЦАРЬ ЛЬВОВ
Растянувшись на траве, обнаженный Пасар рассматривал пушинку одуванчика, что едва заметно дрожала на его колене, изящно соскользнув по бедру, и, словно усомнившись в том, что следует оставаться на его ноге, неожиданно слетела на блестящие, уже отросшие волосы на лобке Анкесенпаатон, которая лежала подле него, тоже нагая. Явно легкомысленная летающая пушинка на какое-то мгновение замерла и задрожала, прежде чем снова взлететь в воздух и умчаться в сопровождении шмеля.