Маски зверя
Шрифт:
– Их желание косвенно отвечает нашему. Если их освободят раньше, чего и они хотят, миротворцы вернутся, чтобы снова охранять нас. Кроме того, Лелль вплетает нити в моё полотно, выполняя желания тех людей, которых Валерьян Иваныч попросил помочь нам. Если они опаздывают из-за обстоятельств, которые им мешают, их желание освободиться от этих обстоятельств - конкретное желание!
– будет выполнено.
– Лелль, - не удержалась и я, - а ты искал Лену, пока весь этот месяц был в городе?
– Конечно!
– Он даже удивился моему вопросу.
– Я постоянно искал сестру и Эрика. Это было легко. Меня нелегальные приживалы помнили по тому облику, который они знали, вытащив меня сюда. Но узнать меня в образе девушки никак не могли. Искали-то мужчину, но не женщину. Так что я воспользовался великодушием моей тогдашней хозяйки Натальи и время от времени уходил в город на поиски.
– Трудно было?
– посочувствовал
– Трудно. Я не знал, есть ли в городе миротворцы и Зрячие, которые знали о похищении. Ещё хуже, что Наталья не давала мне денег за помощь и я не мог купить пряжу. Я тоже вязать умею, - добавил он.
– А брать те нитки, которые были в её квартире, я не мог. Они уже несли на себе информацию.
– То есть у Натальи нитки были, но из распущенных вещей?
– уточнила я.
– Да.
– Лелль улыбнулся.
– Она очень бережлива.
Я усмехнулась про себя: ну-ну, будучи "очень бережливой", Наталья лишилась возможности получить задарма не просто дорогие вещи, но настоящие произведения искусства поразительной красоты.
Мы замолчали, только стремительно постукивали и тикали, словно большие часы, спицы в руках Лены, и шуршали нити, которые резали дети. Димыч неотрывно смотрел на бегущую из-под рук Лены узорную полосу, которая расцвечивалась руками Лелля.
– Ты хочешь ещё о чём-то спросить, - заметила Лена, бросив на меня короткий взгляд.
Мы с братом переглянулись. Кажется, мы оба хотели бы узнать о том, о чём стеснялись говорить... хотя бы при детях. При Эрике - особенно.
И всё же я сказала:
– Ну, я бы хотела спросить, но... Это касается Дира.
Честно говоря, я думала, что Лена расстроится от одного только озвучивания имени бывшего мужа, но женщина мягко улыбнулась, глядя на мелькающие в своих руках спицы и словно льющееся с них полотно. С той же улыбкой она взглянула на спокойного Эрика и сказала:
– Наши дети быстро вырастают во взрослых. Эрик знает всё. Мы не скрываем от детей, если что-то происходит в семьях небесных птиц. Дети должны знать всё, чтобы с ними не произошло того же. Наш мир, физический мир небесных птиц, ограничен. Мы знаем только свой город. Находится он в горах. Старинный. Там каменные дома, которые передаются по наследству, а заселены семейными родами. Город окружён садами и виноградниками, в которых мы сами работаем. За ними - зелёные долины, где мы пасём своих овец и ноддов (я улыбнулась, вспомнив, как описал ноддов Эрик: большие и на них кататься можно), которые и дают нам пряжу. Чтобы получить некоторые необходимые для жизни вещи, мы спускаемся в долину, в город приживал. Их город по своему устройству ближе к вашему. В нём люди живут... быстро и богато. Но для небесных птиц их жизнь... слишком суетлива. Поэтому мы обычно никогда не остаёмся в городах приживал надолго... Но не подумайте, что мы, ограниченные своим городом, и сами ограничены. Нет, такого нет. Мы часто путешествуем по мирам и другим местам нашего же мира. Всего лишь достаточно начать вязать - и увидеть. Ведь наше желание увидеть что-то новое, не несёт в себе жажды обладать чем-то... Однажды я и Лелль спустились в город приживал, чтобы купить лепёшки. Мы едим мучное - правда, редко, оттого оно слаще. Когда мы дошли до лавок, где продавец - наш давний знакомый, он же и пекарь, я почувствовала, что за мной идут. Мы чувствительны, - сказала она с той же мягкой улыбкой.
– Лелль сначала решил, что следующий за мной горожанин настроен враждебно, хотя такое в нашем мире редкость по отношению к небесным птицам. Но я уже знала, что приживала - а, судя по взгляду, это был он, - заинтересован мной.
Я будто видела эту сцену наяву.
Лена и Лелль вошли в лавку торговца, а следом, чуть замешкавшись, вошёл Дир. Он оставался возле двери, стараясь не попасть на глаза Лене, но в то же время следил за нею так упорно, что она не выдержала и подошла к нему сама. Сначала хотела ласково спросить, не хочет ли он исполнения какого-либо желания... Но вгляделась в его лицо и сама взяла его, смущённого, за руку. По его лицу постоянно пробегали всполохи светлого, сминая гиенью маску и рисуя из неё смутное лицо более правильных черт.
В тот же день они увели его в свой город, чтобы добиться перехода личности приживалы на более высокий уровень - на уровень небесной птицы, чего хотел и сам Дир.
Разговаривая с ним, Лена с удивлением узнала, что родился Дир в ипостаси небесной птицы, но мать не захотела отдавать его в город птиц, считая, что сама сумеет воспитать ребёнка - небесную птицу. Может, и сумела бы, если б не жадность, присущая приживалам. Мать Дира едва дождалась, пока сын станет подростком - в этом возрасте небесные птицы уже умеют применять магию. Она просто завалила его собственными желаниями, чтобы жить удобно и комфортно. До верха блаженства добраться
Обречённый на угрюмое одиночество: уже не небесная птица, но и не приживала по духу (мать ограждала его от жизни в городе), - Дир часто блуждал в горах, то и дело инстинктивно сворачивая к каменным домам города небесных птиц. Он исподтишка следил за его жителями, а возвращаясь домой, пробовал снова и снова стать одним из них. Но, чтобы быть полноценной небесной птицей, надо знать ограничения и уметь закрываться от желаний города. А едва он накапливал силы для перехода на новый уровень, мать, видевшая, и не просто видевшая, а даже тщательно отслеживавшая все изменения в сыне (что было легко - достаточно только взглянуть на него!), тут же кидалась к нему уже не с желанием, а с требованием. Он пробовал жить вне семьи, но мать устроила скандал и уломала Дира жить в отцовском доме и только здесь, иначе для неё он станет неблагодарным сыном, для которого она столько сделала, а он не оценил! И он повёлся на этот нехитрый материнский шантаж, одновременно прекрасно осознавая, что уступает уже не столько ей, сколько себе, привыкшему к жизни в уютном доме и на всём готовом.
Но Лена потрясла его. Дир не впервые ходил за ней неотступной тенью, и в отличие от других небесных птиц он чувствовал в ней нечто близкое себе, хотя она-то была из чистокровных. И ради того, чтобы быть с нею рядом, он просто-напросто вообще не сообщил матери, что уходит в город небесных птиц. Он сознавал, что это трусость, но, кажется, поклялся себе, что делает не положенное небесным птицам в последний раз.
Его поселили в семейном доме, в отдельной комнате, и предложили всего лишь навсего делать всё то, что делает семья небесных птиц. И он ходил с ними работать на виноградники, в сады. Пас стада и участвовал в работе, когда стригли шерсть с животных, а потом проводили весь процесс превращения шерсти в нить. Поднимался на крышу старинного дома, чтобы сидеть, смотреть в небо и предаваться чистым мыслям о красоте мира, открывающегося глазам. Следуя наставничеству Лелля, учился вплетать отдельные нити в ажурное полотно, создаваемое Леной. Много гулял вместе с нею, проникаясь внешне простой, но полной волшебства жизнью.
Он изменился уже за первые две недели. Прорывающийся сквозь личину приживалы ангел перестал уступать. Лишь изредка по лицу Дира пробегала дрожь и тенью проглядывала желтоглазая морда. И тогда он решил, что пора поговорить с Леной.
Лена поначалу думала, что Дир хочет в город небесных птиц лишь потому, что мечтает стать одним из его полноправных горожан. Она в первую встречу увидела в его глазах только тоску по несбыточному. И сообразила, почему он не сознавался в этом. Да, неписаный закон о том, чтобы взрослых приживал с искрой небесной птицы не брать в город, существовал. Взрослый приживала с трудом мог отрешиться от привычек, уже закрепившихся в его сознании. А именно эти привычки и являлись главным препятствием на пути к становлению небесной птицей. И вдруг Дир ей признаётся в чувствах. Грубовато, страшась и маясь от неумения говорить с женщиной-птицей.
Она согласилась стать его женой. И ей пришлось пережить два страшных периода в совместной жизни с ним.
Первый период - несколько месяцев после свадьбы. В городе приживал уже давно принята система официального оформления брака. В городе птиц существовал всего лишь древний обряд соединения любящих душ. Сначала Дир не осознал, что их свадьба не даёт ему права называть Лену своей. Он пылал от эйфории, что стал равной ей настолько, что она согласилась стать его женой. Но эйфория схлынула, когда он понял, что брачный обряд небесных птиц включает условие, что один из супругов вправе разорвать связь, не говоря о причине разрыва... Дир оказался страшно ревнив. Он тут же придумал себе недолгое житие с небесной птицей и её легкомысленный уход к кому-нибудь другому. И сбежал от Лены в великой ярости и глубоком горе: едва проснулась ревность, он мгновенно обернулся приживалой. Униженный мгновенным оборотничеством, он вернулся к матери и закрылся в её доме, не желая видеть кого бы то ни было... Лена сама пришла к нему. И мягко объяснила, что, несмотря на условие брачного обряда, среди птиц пока не было прецедента с разводами... Она увела его из дома, хотя вслед летели проклятия его матери, которая сначала умоляла небесную птицу выполнить хоть одно её желание - в качестве теперь уже принадлежащей к их семейному клану. Но Лена была спокойна и только мягко улыбалась, ведя за руку смущённого Дира, отворачивающегося от неё. В городе птиц он вернулся к ипостаси мага очень быстро.