Маскировкой седину не скроешь
Шрифт:
– А кто ты такой? – спросил наконец барон.
«Слава богу, не глухонемой…» – с облегчением подумал Валера и продолжил:
– Прапорщик Российской армии, воздушно-десантные войска. Готов обеспечить вашу безопасность.
– Каким образом? – поинтересовался пожилой цыган.
– Ты сейчас же сообщишь всем в этом поселке, что вы немедленно покидаете его. Придется вам вновь вернуться к кочевой жизни. Я же буду обеспечивать вашу безопасность до тех пор, пока вы не покинете область.
– Ты будешь нас охранять? – переспросил цыган.
– Со мной два боевых отделения, – произнес Валера.
Цыган в ответ лишь усмехнулся. В то же мгновение в комнату, где они беседовали, вошел молодой цыган, что-то очень тихо и быстро сообщил барону. Тот ничего не ответил, и молодой столь же быстро покинул помещение.
– Зачем ты это делаешь? – спросил Валеру барон.
– Да ни за чем, – не слишком любезно отозвался Касаткин. – Если ты и твои люди торгуют наркотой, вас надо давить, но давить по закону и без скотства. Таков мой принцип.
Пожилой цыган молчал. Ответить Касаткину ему было нечего, хоть и был цыган сед и, должно быть, по-житейски мудр. Цыгане вообще нация сообразительная и понятливая, хоть зачастую и малограмотная.
– Я не хочу скотства, – произнес Валера и вдруг сорвался на крик: – Я не выношу его, понимаете! На дух не выношу!
После этих слов цыган молча кивнул. Затем оба они – и барон, и прапорщик Касаткин некоторое время молчали. Валера кое-как привел в порядок расшалившиеся нервы, только мышцы лица периодически выдавали его взволнованное состояние.
– Не будет нас, – подвел итог после паузы Валера. – Ну нас, тех, кому около сорока и старше… Растерзают в клочья таких, как вы… Достали вы людей наглостью и наркотой.
Седой цыган вновь ничего не ответил. В самом деле – не вечны такие ребята, как этот Валера, сам немного на цыгана похожий. Лет через тридцать-сорок состарятся, а многих уже и в живых не будет. А «новые», из молодых, они уже по-другому воспитаны. Ко всему прочему, десантные войска запросто так не появляются и слов впустую не произносят. Это барон знал, как никто иной, поскольку сам в юности проходил срочную службу в ВДВ.
– Мы уйдем… – произнес наконец цыган.
Валера лишь понимающе кивнул. Полдела сделано. И вновь, как и всегда, вся основная тяжесть достается крылатой гвардии.
– Не пятьдесят, скорее под сотню будет, – вслух самому себе произнес Леонид, увидев приближающуюся колонну.
Вроде бы свои на него идут, не «духи», не «моджахеды» обкуренные. Уже совсем близко, отчетливо видят его – не слишком высокого, не особенно широкоплечего поджарого мужичка средних лет. Ходу не сбавляют…
Вот всего несколько метров.
– Стоп, машина! – скомандовал подполковник, хотя никакой машины не было.
– Кто это такой смелый?
«Машина» и впрямь остановилась, а вперед сделал шаг самый высокий и накачанный, явно главарь.
– Вроде наш, или тебя «чернота» наняла? – продолжил главарь.
– Сейчас выясним, ваш или нет, – ответил подполковник и тут же в быстром порядке назвал северокавказские населенные пункты.
Те пункты, где велись особо ожесточенные боевые действия с участием спецназа ВДВ.
– И чего? – переспросил главарь, но при этом чуть изменившимся голосом.
– Кто из вас там воевал? – спросил Леонид таким тоном, будто допрашивал «языка».
– Ну я… – послышалось откуда-то из задних рядов.
– Выйди сюда!
– Ты кто сам-то? – уточнил главарь.
– Гвардии подполковник Российской армии Леонид Шаинский, боевой позывной Композитор. Ну, так где служил?
Вышедший «из строя» длинный худой парень лет двадцати пяти назвал один из населенных пунктов, сам же представился сержантом запаса.
– Значит, здесь только один воевавший? Всего один?! – переспросил Леонид. – Так, главарь? – в упор посмотрел он на старшего.
– А ты нашим командиром решил стать? – спросил, в свою очередь, тот недобрым тоном.
– Ага, решил! Ну-ка дай сюда канистру! – скомандовал подполковник одному из пацанов.
– Дай ему канистру, – разрешил главарь.
Как только канистра оказалась в руках у Леонида, он без лишних предисловий ударил по ней костяшками пальцев левой руки. Из канистры тут же начал вытекать бензин, прямо на дорогу. Шаинский тут же сделал разделительную бензиновую черту между собой и бритоголовыми, затем отшвырнул канистру на обочину и вытащил из кармана зажигалку.
– Ты из дурдома сбежал? А, гвардии подполковник?! – чуть отступив назад, спросил главарь. – У тебя на брюках и на куртке бензин…
– Слушаем меня внимательно! Цыган никто не трогает. Напротив, отходим в сторону и даем им спокойно и без лишней спешки покинуть данную местность.
– Нет, ну ты точно с дурдома убег… Неужели себя из-за цыган подожжешь?
– Будет так, как говорю я, – не повышая голоса, произнес Леонид. – Вы дадите цыганам покинуть место и никто из вас не дернется в их сторону. Так, сержант? – спросил подполковник единственного воевавшего.
Тот говорить не торопился. А Леонид мысленно молил Всевышнего, чтобы у Касаткина все сложилось так, как должно сложиться, если этот Всевышний и в самом деле есть.
– Видал я отморозков, но ты, подполковник, среди них, наверное, первым будешь.
Эту фразу главарь произнес без злобы, скорее с каким-то восхищением. Это означало, что он готов отступить. Но не за просто так, а исключительно к куда более «лютому отморозку».
– Что хотели, то и станется! Цыган здесь не будет, – твердо произнес Леонид. – И вам сроков не будет, еще погуляете на воле.