Mass Effect. Андромеда: Восстание на «Нексусе»

Александер К.

– Поняла. И все же можете оказать мне услугу?

– Обещать ничего не могу.

Кеш развела руки:

– Каликс – единственный, кто досконально знает систему жизнеобеспечения.

– А вы?

– Я тоже знаю, но мои исключительно мастеровитые руки и без того заняты. Так что если уж надумаете в него стрелять, – мягко продолжила она, – то цельтесь в ногу.

Слоан рассмеялась громким смехом, который сказал Кеш все, что ей нужно было знать о человеческом чувстве юмора. Он был очень похож на кроганский. Или турианский.

– Договорились, –

с улыбкой ответила Слоан. – Но я не собираюсь ни в кого стрелять. Считайте это способом обратить на себя внимание.

Она рассовала по карманам несколько магазинов с патронами, средства первой помощи, потом набросила на плечо сумку с кислородной маской. Кеш тоже взяла одну, и они продолжили бег.

Посреди следующего зала в стене между полом и потолком вдруг вспыхнул ряд аварийных огней, но затем мигнул и быстро погас. Наверху завыл бесполезный сигнал тревоги, но через несколько секунд смолк и он.

Кеш положила руку на стену. Едва заметная дрожь прошла по конструкции под толстой кожей ее ладони.

– «Нексус» начинает потихоньку приходить в себя.

В ответ Слоан недоуменно фыркнула, но ничего не сказала и побежала вперед.

– Здесь налево, – сказала Кеш на следующем перекрестке. – Камера Д-четырнадцать справа.

Вид у этого коридора был такой, будто он принял на себя главный удар неведомой силы, обрушившейся на станцию. Это было не так. Кеш знала, что есть места, которые пострадали сильнее, просто пока это были самые большие разрушения, которые ей довелось видеть. Пол выгнулся вверх, из искореженных металлических плит торчали погнутые короба и трубы. Словно сломанные кости, прорвавшие тонкий слой человеческой кожи.

Из труб капала оранжевая жидкость, стекала по вздыбленным секциям, похожим на вулканические выбросы. Темные блоки светильников раскачивались на проводах, которыми крепились к потолку.

– Черт, ну и бардак, – пробормотала Слоан. – Вы уверены, что информация на экране верна и Каликс все еще в стазисе?

– Так было десять минут назад.

Они перешагнули через горку напольной плитки, перепрыгнули через оранжевый ручеек дурно пахнущей жидкости и вскоре оказались напротив двери в криохранилище Д-14, которая удивительным образом осталась неповрежденной. В тусклом свете аварийных огней Слоан набрала код на погнутой панели и отошла назад, когда дверь раскрылась.

Они вошли в тихую, нетронутую камеру, погруженную в красноватое сияние расположенных по периметру пола ламп. Посреди комнаты на вращающемся возвышении стоял стол для осмотра выведенных из стазиса пациентов, а вокруг него, словно гробы в древнем склепе, расположились восемь капсул. На окошке каждой из них все еще оставался иней.

Кеш прошлась по всем ячейкам взглядом, на всех горели зеленые огоньки. Наконец-то. Хоть что-то оказалось неповрежденным. Обогнув Слоан, кроганка подошла к капсуле Каликса. Быстрая проверка контрольного терминала доставила ей еще большее облегчение.

– Целостность

подтверждается. Он в порядке.

– Наконец-то, – сказала Слоан, вторя мыслям своей спутницы. – Выводите его из сна. Времени на нежности нет.

Кеш принялась вводить команды, а директор службы безопасности подошла к терминалу около стола и попыталась активировать его. Судя по ругательству, сорвавшемуся с ее губ, терминал не работал.

– Попробуйте связь, – предложила Кеш.

Слоан подошла к маленькому устройству у двери. Краем глаза кроганка наблюдала за ней – женщина сложила руку в кулак и ударила по кнопке. Даже не ударила, а скорее просто нажала всей рукой. Да, не лучшее свойство человеческой породы.

– Сломан, – сообщила Слоан.

– Держите пистолет наготове, оттаивание почти закончилось. Жизненные показатели в норме.

Они встали плечом к плечу перед капсулой. Прошла целая минута, показавшаяся им вечностью, прежде чем иней на окошке стал превращаться в мелкие капельки.

Внезапно в стекло уперлась чья-то рука, размазывая воду. Кеш наклонилась и с помощью рычага приоткрыла капсулу. Послышалось шипение застоявшегося, дурно пахнущего воздуха, вырывающегося наружу через тонкую щель между двумя половинками ячейки. Кеш приподняла верхнюю крышку и откинула в сторону.

Турианец лежал не шелохнувшись, с закрытыми глазами. Влажный стазис-костюм прилип к его ящероподобному телу. Через несколько секунд он заговорил, по-прежнему не открывая глаз:

– Почему так тихо?

Голос у турианцев был особенный, двухтональный: вместе с основным тоном слышно субгармонику. Кеш находила этот странный эффект эха приятным для слуха, хотя знала коллег человеческой расы, которым он не нравился.

От резкого пробуждения голос Корванниса звучал ниже обычного. Менее уверенно.

Кеш посмотрела на Слоан, которая, в свою очередь, тоже не сводила взгляда с инженера. То, что она увидела, казалось, успокоило ее.

– У нас неприятности. Нужна ваша помощь.

Это привлекло внимание турианца.

– Что за неприятности?

Каликс моргнул несколько раз, помогая глазам сфокусироваться на собеседнике. Наконец он чуть приподнял голову, но тут же, поморщившись, снова опустил, и гребень на его голове лег в специальное углубление в подушке. Однако чувство юмора турианца, по-видимому, не пострадало:

– Судя по методу пробуждения, теплому приему с пистолетом в руках, – (Слоан опустила оружие, но совсем убирать не стала), – и отсутствию медиков, я прихожу к выводу, что ситуация критическая.

– Так и есть, – отрезала директор службы безопасности. – Расскажем по дороге. Вам нужно подняться.

Каликс застонал. Ему удалось поднять руки и протереть глаза кулаками. Затем кроганка помогла турианцу выбраться из капсулы и встать на ноги.

– Накмор Кеш, – сумел проговорить он, когда его суставы обрели способность двигаться. – Рад видеть.