Масштабная операция
Шрифт:
Когда они вырыли могилу, перенесли и уложили тело прапорщика, Станислав сходил за бесшумными автоматами. Без специальных девятимиллиметровых патронов это мощное оружие стало бесполезным. Погладив напоследок свой «Вал», он взял его за приклад, размахнулся и со всей силы долбанул стволом об скалу. Воронец машинально повторил действие…
Гросс намеренно не хотел затягивать процедуру похорон. Во-первых, необходимо догонять Медведя, перехитрившего их и не оказавшегося в лагере, а во-вторых, только в череде выполняемых мелких задач можно отвлечь и вытащить из шокового состояния Сашку. Перед продолжением похода Торбин заглянул внутрь редута и собрал боеприпасы убитых сепаратистов, благо те при жизни пользовались такими же «Калашами».
— Держи. Это к твоему пулемету, — бросил он к ногам напарника ранец. Сам же подхватил снайперку Шипа, рассовал по жилету несколько оставшихся магазинов к ней и зашагал к лесу.
Понемногу приходивший в себя Циркач закинул на плечо поклажу, доверху набитую патронами, поднял РПКСН и поплелся следом…
Два капитана устало брели вдоль пологого, покрытого редким лесом, склона. Едва приметная тропа вела на юго-запад — к самой границе. Впереди двигался Торбин, а сзади, иногда забывая об установленной дистанции, плелся Воронцов.
Уже несколько часов шли молча. Настроение было подавленным, говорить ни о чем не хотелось — любые мысли, воспоминания, темы — неизменно навевали образ погибшего друга. Станислав изредка оборачивался и, поглядывая на Александра, жалел, что сутками ранее не настоял на его возвращении к гроту. Организм приятеля не отличался выносливостью, а теперь к общему физическому утомлению добавился и стресс.
Хотя, как знать… Отправься тогда Циркач в обратный путь, разве сумели бы они вдвоем с Шипом одолеть такую кодлу «чертей» в долине!?
Вскоре спецназовцы повстречали своих. Минуя открытый каменистый распадок, вдруг услышали знакомый рокот, а затем и увидели скользящую на малой высоте вдоль ущелья пару вертушек Федеральных пограничных сил. Сашка с немой тоской в глазах долго провожал их взором, потом грустно сказал:
— Просигналить бы им из ракетницы. Уже через час бы напились в зюзю. А потом бы двое суток отсыпались…
— Нельзя нам палить из ракетницы, Саня. И спать пока не время, — мягко возразил Гросс. — Мы не то что на хвосте у Шахабова, мы вот-вот за пятку его ухватим. Посмотри, — следы абсолютно свежие. Часа три назад по этой тропе прошли те, кого мы не застали в долине.
— Будь они прокляты, сучары! — тихо выругался друг, усаживаясь на огромный валун с гладкой верхушкой.
Устроившись рядом, Торбин открыл фляжку и протянул ему. Тут же по давней привычке выудил из пачки сигарету и чиркнул зажигалкой.
— Надеюсь, в раю Серега, тебе будет получше, чем на этом сволочном свете, — Воронцов запрокинул голову и сделал приличный глоток. Тут же приняв тлеющую сигарету, трижды подряд затянулся.
— Царствие небесное нашему снайперу, — в свою очередь молвил Станислав, допил спирт и отшвырнул пустую фляжку.
Отныне исчезла нужда скрывать собственные следы — закапывать пустые консервные банки после обеденных и ночных стоянок, вдавливать в землю окурки, прятать под листву стреляные гильзы. Они знали: вернуться не суждено.
«Посидим пяток минут — пусть переведет дух, — решил командир. — Он не стайер. Он спринтер. Вон как махал кинжалом у бруствера в долине! Выложился до конца, до самого донышка и теперь обмяк. Да и смерть Шипа словно обухом по мозгам…»
Сашка слегка разомлел, опустил плечи и, понурив голову, водил острым лезвием ножа по светлому грунту, перемешанному с мелкими гладкими камнями, что усеивали пологий неровный склон, бывший когда руслом горной реки. Невольно и Станислав, меж пальцев которого сызнова замельтешила монета с остро отточенными краями, задумался о произошедшем несколько часов назад…
Очнувшись, положил заветную монетку в карман камуфляжки, встал с плоской верхушки гладкого валуна и, затянув потуже узел банданы на затылке, поторопил:
— Пойдем Саня. Не то ускользнет эта сволочь в Панкисское ущелье. Ищи его потом…
Слегка захмелевший Воронец нехотя повиновался. Сейчас он выглядел обыкновенно, каким всегда его привыкли лицезреть сослуживцы. Настораживала только одна особенность — неразговорчивость. После боя в долине Циркач в ответ на любую фразу Станислава отводил взгляд и продолжал молчать…
Редколесье закончилось. Пологий склон опять погрузился во мрак густой субтропической растительности. Подробную топографическую карту Торбин сжег около пяти часов назад, и поэтому даже приблизительных координат своего и Сашкиного местонахождения в данный момент не знал. Уверенность сохранялась только в одном: Медведь уходит в Панкисское ущелье — в базовое расположение своего отряда. Соответственно и они движутся в ту же сторону. Что касаемо виртуальной Российско-Грузинской границы — так никто о подобных условностях сейчас и не поминал…
— Замри, — вдруг тихо скомандовал Стас.
Циркач послушно остановился в двух шагах и посмотрел туда, куда был направлен взор товарища. А тот, задрав голову, изучал внушительный обломок древесного ствола с корневищем, непонятным образом и под неестественным углом зависший среди кроны старого бука.
— Сюрприз для нас приготовили, — пояснил Гросс.
Сняв с плеч ранец, он прицелился и бросил его вперед, между двух толстых деревьев — туда, где отчетливо просматривались следы, уходящих за кордон боевиков. Слегка качнувшись, исполинский обломок, рухнул вниз и с жутким треском накрыл собой тропу.
— Будь добр, соберись и не упускай из виду задний сектор, — попросил Торбин напарника, возвращая на плечи ранец.
— Легко, — буркнул тот, одарив командира странным взглядом. То ли сумасшедшая тоска, то ли дикая усталость, то ли ненависть к происходящему действу красноречиво выражали в эту минуту глаза Александра.
«Понемногу отходит. Это меняет дело», — подумал Станислав, не заметив этого взгляда и, повернулся к приятелю спиной.
Минуты через три он знаком указал на другое «адское устройство». Низко над тропой была натянута леска зеленого цвета, уходящая метров на пять влево и исчезающая из виду за стволом молодого деревца. Само охотничье ружье или оружие иного вида, к спусковому крючку которого крепился конец лесы, видимо, упиралось прикладом в то же деревце и скрывалось под слоем сухой листвы. «Старо, как мир. Идиоты, — ругнулся про себя офицер, обходя очередной «капкан», — полный дефицит фантазии».