Масштабные ребята
Шрифт:
Получился полный конфуз. Ребята, все, как один, твердо стояли на своем. Мне кажется, кое-кто даже нарочно выдумал всякую чепуху.
В классе в два счета появились пять оперных певцов, два повара, клоун, милиционер и инструктор служебного собаководства.
Но Зинаида Борисовна, очевидно, еще не теряла надежды.
— Ну, девочка, а кем хочешь быть ты? — спросила Зинаида Борисовна
Ира-маленькая встала и сразу же покраснела до самых бровей. Мы все знали, кем хотела быть Ира-маленькая. На праздничных утренниках она надевала белую кисейную юбочку, туфельки балерины с твердым носком и танцевала танец умирающего лебедя.
Ира-маленькая еще раз залилась краской и тихо, так что было слышно только в первых рядах, ответила Зинаиде Борисовне:
— Я буду балериной…
Мы были объективные люди. Мы сомневались в честности наших клоунов и оперных певцов, но Ире-маленькой мы верили, как самим себе.
Не понравился ответ Иры-маленькой только Зинаиде Борисовне. Она скривилась, как будто бы проглотила гнилой опенок, и махнула на Иру рукой.
Ира-маленькая села на свое место, закрыла лицо руками и заплакала. Нам всем стало очень жаль Иру-маленькую. Если бы нам разрешили, мы бы убили Зинаиду Борисовну на месте.
Зинаида Борисовна не обратила никакого внимания на плачущую Иру.
— Послушаем, что скажет Леня Курин, — сказала она и посмотрела на свои часики, точно Ленька собирался делать целый доклад.
Когда Зинаида Борисовна задавала нам вопросы, она говорила: «Скажи, мальчик», или — «Скажи, девочка». А тут — «Леня Курин»!
— Чего же ты молчишь? — ласково и как-то вкрадчиво спросила Зинаида Борисовна. — Говори, кем ты хочешь быть?
Класс притих. Давай, Ленька, чего стоишь!
Чувствовал Ленька, что от него чего-то ждут или не чувствовал, не знаю. Леньку никогда не разгадаешь. Он был у нас, как задача, которая не сходится с ответом. Вроде правильно решил, а вроде и неправильно.
Курин, вытянув руки по швам, подумал пару секунд и вдруг четко, как отвечают хорошо заученный урок, сказал:
— Я буду королем джаза!
Зинаида Борисовна даже пошатнулась от такого ответа и схватилась рукой за сердце.
— Каким королем? — прошептала она.
Ленька вытянулся еще больше. Лицо у него было совсем строгое и даже злое.
— Обыкновенным, — сказал он. — С барабаном!
Зинаида Борисовна как-то вся обмякла и вдруг начала опускаться вниз. Мы думали, что Зинаида Борисовна уже падает в обморок, но ошиблись. Зинаида Борисовна не упала, а только опустилась на стул. Так она и сидела — неподвижная и немая, как камень.
Со всех парт на Зинаиду Борисовну смотрели оперные певцы, повара, клоуны, милиционеры и инструкторы служебного собаководства. В их глазах не было ни жалости, ни сочувствия.
Конфигурация головы
Мы — масштабные ребята. Так лично сказал директору школы наш учитель русского языка. Жаль, что учитель говорил только по телефону. О таких вещах, на мой взгляд,
Про телефонный разговор я узнал случайно.
Все пошло от телефонистки Гали, которая живет у Иры-большой.
Телефонистка Галя рассказала по секрету Ире-большой, и Ира-большая рассказала по секрету Ире-маленькой. От кого узнал я, объяснять не надо. Все и так знают, что я дружу с Ирой-маленькой.
Вчера вечером директор позвонил из Якутска в школу. Он учился заочно в педагогическом институте и теперь уехал сдавать экзамены.
— Але, — сказал он. — Дайте мне ИО директора Таисию Андреевну.
В школе был только учитель русского языка.
— ИО нет, — сказал учитель. — Она ушла домой. Есть только я.
— Это тоже хорошо, — сказал директор. — Как вы живете?
Учитель пожался, помялся, а потом рассказал директору, что Таисия Андреевна забрала наши сочинения и заперла в сейф на два ключа.
— Может, в тетрадках ругательства? — недоверчиво спросил директор.
— Пока нет, — ответил учитель. — Кое-кому я поставил двоечки, но есть и пятерочки. А вообще они масштабные ребята.
— Я сам знаю, что они масштабные, — сказал директор. — Можете не учить. Скажите ИО, пускай немедленно отопрет тетрадки. Я ей еще покажу, этой ИО!
Возможно, директор говорил немножко иначе. Этого я не знаю. Телефонистка Галя передала Ире-большой своими словами, Ира-маленькая передала мне своими, а я передал Леньке своими.
Но все равно разговор такой был. Таисия Андреевна ходила с красными опухшими глазами и без конца шмыгала своим скучным носом.
Таисия Андреевна, в сущности, была неплохим человеком. Мы вспомнили, как она купила одному мальчишке ботинки и какие шикарные фонарики умела вырезать из бумаги на новогоднюю елку.
Пожалуй, мы будем защищать своего ИО. Пускай только прекратит пятиминутки по пятнадцать минут и не запирает больше на два ключа наши тетрадки.
Сочинения нам возвратили.
А потом Леньку и вообще весь наш трудный класс прорабатывали на пионерском сборе. Все выступали и давали слово. У меня ошибок и недостатков не было, но я тоже встал и дал слово.
Если перевоспитываться всем, значит всем.
Больше всего напирали на Леньку Курина. Леньку даже заставили нарисовать в стенгазету карикатуру на самого себя. Ленька выполнил поручение без звука, но карикатура получилась непохожая и несмешная. Видимо, критиковать самого себя без вдохновения нельзя.
Пал Палыч все еще лежал в больнице. Оказалось, у него болело вовсе и не сердце, а нога. В ноге у Пал Палыча еще с войны сидел осколок и ему сделали операцию. Мы с Ленькой ходили к Пал Палычу и подробно рассказывали ему про себя и про наш класс. Пал Палыч нас не ругал. Он очень внимательно выслушал нас и сказал:
— Вы люди умные, масштабные и сами сделаете выводы.
Мы ушли от Пал Палыча очень довольные. Он всегда умел отличать самостоятельных людей от свистунов и шалопаев.
Зинаида Борисовна по-прежнему руководила нами. Мы узнали, что она тоже была ИО, то есть исполняющая обязанности. Когда Пал Палыча выпишут из больницы, он снова будет нашим классным руководителем. Мы научились ладить с ИО и больше ее не злили. Зинаида Борисовна уже называла нас не детьми, а ребятами. Это был прогресс.