Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе (1953 – начало 1980-х гг.)
Шрифт:
– Тебе здесь нравится?
– Трудно сказать… Если честно, то не очень. Много всяких уродов вокруг. У нас таких знаешь как называют? Гопники. А у вас тоже?
– Ни разу не слышал это слово.
– Ну, все равно, ты понимаешь, о ком я говорю, о каких людях… – Она глянула на свои маленькие электронные часы. – Ой, ты знаешь, мне надо идти. Я обещала тете обед приготовить – она как раз должна скоро прийти на обед. Но я кассету оставлю, если хочешь…
– Да, оставь, конечно.
В прихожей хлопнула дверь.
– Ну, что вы купили? – спросил я.
– Мне – босоножки, Жене – туфли, и ему еще рубашку и галстук, – сказала Наташа.
Сбросив обувь, они зашли в зал, бросили коробки и пакет на диван.
– А вы знаете такую рок-группу – «Аквариум»? – спросил я.
– Название я где-то слышала, – ответила Наташа.
– Это запрещенная группа, антисоветская, – сказал Женя. – Нам еще в первом семестре показывали список запрещенных групп, которые слушать не рекомендуется…
– Что, комсоргам всех групп показывали? – спросила Наташа.
– Ну да… Я вспоминаю, там названия такие… «Отряд имени Валерия Чкалова», «Отряд имени Павлика Морозова», «Отстойная яма»…
– Ну, «Аквариум» – нормальное название по сравнению с этими, – сказала Наташа.
– Какая разница, какое название, если группа – антисоветская…
– Привет! – сказала Ира и помахала мне рукой. Она стояла на своем балконе, я – на своем. Сегодня на ней были другие, старые, вытертые джинсы и красная майка.
– Привет! – ответил я.
– Чем занимаешься?
– В общем, ничем…
– Пошли, может быть, погуляем? Покажешь мне свой район, а то я уже неделю, как здесь, а еще по нему не гуляла.
– Хорошо, пойдем.
– Я буду ждать у подъезда. Через пять минут, хорошо?
Мы обошли дом со стороны овощного.
– Вон, через улицу, моя школа, – сказал я.
– И ты всегда в ней учишься, с первого класса?
– Да.
– А я с седьмого учусь в новой. В старой мне не очень нравилось, и у меня там был конфликт с одним учителем… В общем, мама перевела меня в другую.
Мы перешли улицу, к школе не пошли, повернули к остановке, прошли трехэтажный старый дом, в котором книжный магазин «Маяк».
– А вон то – продовольственный магазин, он сгорел года три или четыре назад, – сказал я.
– И что, до сих пор не отремонтировали?
Около хлебного стояла желтая бочка с квасом. Его продавала тетка из нашего подъезда, с первого этажа.
– Кваса попьем? – спросил я.
– Нет, не хочу.
Какая-то баба тащила к остановке худого мужика в очках, пьяного в жопу. Я узнал своего тренера по боксу, но Ире ничего не сказал.
Слева остались почта и опорный пункт, справа – пивбар, столовая и кулинария. За опорным пунктом шли одноэтажные деревянные дома.
– У нас здесь как в деревне, да? – спросил я.
Ира пожала плечами.
– В Ленинграде тоже есть всякие районы. Просто мы живем в новом, недалеко от метро «Балтийская». Там Финский залив совсем рядом…
– Классно…
– Если честно, ничего классного. С залива всегда дует ветер, и холодно почти всегда…
– А вообще, большая разница между Могилевом и Ленинградом?
– В общем, да. Люди другие, по-другому одеты, по-другому разговаривают – с акцентом таким белорусским.
– И я?
– И ты тоже. У тебя он слабей, но все равно заметно. Ну, и вообще люди какие-то одинаковые, а у нас – более разные.
– Как понимать – разные?
– Ну, с виду – одеты более разнообразно… Но не только это. Я не знаю, как объяснить…
Мы подошли к Зеленому Лугу. Один троллейбус стоял на яме, другой – у диспетчерской.
– Что, пойдем обратно? – спросила Ира.
Я кивнул.
– Ты что, обиделся?
– Нет, конечно. С чего ты взяла?
Мы зашли в подъезд, поднялись на площадку между третьим и вторым. Сверху спускался Маненок. Он сказал:
– Ирка, привет.
Она не ответила. Он протянул мне руку, я подал свою. Он сильно сжал ее, не отпускал. Ира повернулась, глянула на нас. Я вырвал руку. Маненок спустился вниз.
– Кто он? – спросила Ира.
– Сосед, с пятого этажа.
– Вы общаетесь?
– Нет. Он старше меня на три года. Я не знаю, почему он сегодня поздоровался сам…
– Ну, спасибо за прогулку. Мне было интересно.
– Правда?
– Да.
– Ну, пока.
– Пока.
– Буду п…дить каждый день, – сказал Маненок. – Ты понял?
Мы стояли в подъезде, у почтовых ящиков. Окно выходило на козырек над подъездом. Он зарос зеленым мхом, в нем валялись осколки бутылки и смятая пачка от «Примы». Стекло было грязным, между рамами висела паутина.
– Буду п…дить каждый день, – повторил Маненок. – Пока не перестанешь к ней лезть.
– Это ты к ней лезешь…
Он ударил меня в нос и сразу ногой в живот. Я скорчился, присел, прислонился к стене под ящиками. Маненок спустился вниз. Я встал, снова присел, встал – много раз слышал, что надо присесть, если дали в живот или в яйца. Живот отпустил. Я провел ладонью под носом. Крови не было.
Я стоял на балконе, ждал, когда вернутся Ира и тетя Света. Ира сказала, что они ушли в гости к подруге тети Светы.
В спальне было темно. Мама с Наташей смотрели в зале телевизор. Папа еще не пришел. Дрочить не хотелось. Я подрочил дома после того, как мы с Ирой гуляли по Рабочему, и было как-то противно.