Мастер Альба
Шрифт:
– Да, это он.
– Ну конечно! Ведь только Альба мог выбрать такое надёжное место.
– Но кто ты? И откуда ты знаешь этого человека?
– Он говорил тебе что-нибудь о ком-то с именем птицы?
– Ты… Ты – принц…
– Сова.
– Тебя должны были вызвать в Плимут…
– Письмом.
– Да. А я – Бэнсон, размахивающий сундучком, из Бристоля.
– Это имя мне известно. Но если ты – тот самый Бэнсон, почему прячешься здесь, а не помогаешь Альбе?
– Ван Вайер…
– Ах вот как!! Крошка Вайер добрался до Плимута! О, ему не повезло.
– Вайеру?
– Да. Он не знает, что я тоже здесь. Мне нужно срочно встретиться с Альбой.
– Мы остановились…
– Я знаю где. Жаль – тени нет в этом доме. Вайер – существо нехорошее.
И человек, махнув полой плаща, развернулся – и перепрыгнул, вернее – перелетел через подоконник. Третий этаж! Бэнсон стоял, всё ещё не веря себе. Он увидел – да и невозможно было не видеть, – что на подоконнике остался лежать какой-то гладкий предмет. Он лежал и поблёскивал отражаемым от него лунным светом. Нежданная встреча, и этот блеск, и мёртвая тишина. И слегка искажённое, как у всех людей ночью, сознание. Бэнсон, охваченный безосновательным страхом, стоял, не решаясь подойти и потрогать предмет, и в то же время не мог отвести от него глаз.
Вдруг по затылку его прокатилась тёплая, осязаемая волна. Он нехотя, мельком приоглянулся – и едва не закричал. На расстоянии в фут от него, почти вплотную, стоял принц Сова. Стоял, глядел в упор круглыми, сближенными к переносице, выпуклыми глазами. Моргнул. Медленно двинулся мимо, подошёл, взял так и не узнанный Бэнсоном предмет и снова бесшумно перелетел через подоконник. Бэнсон с чувством горькой утраты вдруг понял, что он очень хочет, чтобы Сова, случайно встретившийся ему загадочный Серый брат, ещё раз вернулся.
БЕГСТВО
Свет луны сменился серым маревом утра. Город готов был проснуться. На дороге послышался грохот копыт. Бэнсон метнулся к окну – и увидел, как за забором остановились два всадника, один из которых, встав на седло, прыгнул во дворик. “Альба!”
Через несколько мгновений монах уже стоял в комнатке перед обрадованным Носорогом.
– Альба, здесь ночью был…
– Да, мы встретились.
– А как дела в городе?
– Пока хорошо, – сказал мастер и протянул Бэнсону выпущенный им ночью болт. – Если б ты знал, кого подстрелил, Бэнсон! Вайер в немыслимой ярости. Он гонит, словно кнутом, своих подопечных, и те делают ошибку за ошибкой. А ещё прилетел принц Сова! Теперь вместо их охоты с загонщиками мы сами устроим охоту с приманкой.
Бэнсон, взяв болт, протянул в ответ нож, выдранный из крышки футляра. Альба взял его в руки. Прямое, не очень длинное лезвие, тёмного, почти чёрного цвета. Железная пластина рукояти обложена и склёпана по бокам костяными накладками с поверхностями, нарезанными в крест. На лезвии – хищные, мастерски выверенные скосы.
– Булат, – сказал деловито монах. – И – воронёный булат. Ты знаешь, что с оружием делают, чтобы клинок не отсвечивал ночью?
Бэнсон помотал головой.
– Держат над сальной свечой и покрывают копотью. А этот – изначально сделан без блеска. Такой нож, Бэн, имеет стоимость примерно в треть твоего арбалета. Где тело?
– В подвале, внизу. Гарью засыпал. А что, плохо сделал, что застрелил?
Альба пристально посмотрел в его простодушные, замигавшие смущённо глаза.
– Твоего противника я, например, счёл бы равным себе. Победа в таком поединке – редкостная удача и такая же честь. Ты, случайный прохожий, выбил из армии Вайера такого солдата! Не понимаю, как ты сумел?
– Он растерялся. Ночь, он, наверно, подумал – засада. Ударил, не удержал нож – и побежал.
– Хорошо, по дороге расскажешь.
– По дороге – куда?
– Едем в порт. Едем быстро, пока там собраны почти все люди Вайера. Мы сядем на “Харон”, – он вчера уже отошёл от пирса и ждёт нас в акватории Плимута, – а я потом незаметно сойду.
– Как? Я поеду один?
– Один. Без меня здесь не справятся, Бэн. Но, как только закончим, – я немедленно отправлюсь в Адор. Ты там поселись незаметно, под видом пирата, и будь осторожен: возле Адора – гнездо некоего Джо по прозвищу Жаба, и плантации его охраняют хорошо тебе известные псы. Но опасен не он, а твои кровно знакомые Люпус и йоркский Филипп.
Они вышли из дома, пролезли в дыру.
– Бери лошадь, – сказал Бэнсону Альба, – а ты, – он обратился к спрыгнувшему на землю монаху, – сходи в подвал. Там лежит труп, на котором должно быть очень дорогое и редкое снаряжение. Сними его всё и поскорей уходи: очень скоро дом будет опасен.
Монах юркнул в дыру в заборе, а Альба пустил лошадь в намёт, и Бэнсон, стараясь не отставать, пробормотал сам себе:
– Очень похоже на бегство.
И в отчётливое, несомненное бегство превратился их торопливый отход, когда они вынеслись к молу. Они прыгнули в ожидавшую шлюпку (гребцы, с сонными лицами, очевидно ждавшие их всю эту ночь, схватились за вёсла), а лошадей монах просто бросил.
– Вот радость будет тому, кто первый поймает, – сказал он, посмотрев на них прощальным, с благодарностью, взглядом.
– А для чего эта спешка? – не выдержал Бэнсон.
– Люди Вайера незаметны, Бэн. Но нас – они видели. Теперь они знают, что я уплыл. Пусть думают, что сбежал! Это нам очень на руку. Меня высадят в стороне. Я в город внезапно вернусь.
“Харон” оказался небольшим, лёгким, но с огромным парусным оснащением клипером [22] . Альба и Бэнсон поднялись на борт – и палуба тотчас накренилась под их ногами: судно, умелой и властной рукой отправленное в быстрый ход, взяло крен. Даже шлюпку с гребцами поднимали уже на ходу.
22
Клипер – быстроходное, с острыми обводами, судно.
Спустились в каюту – и навстречу поднялся из-за заваленного книгами стола человек, к которому Бэнсон двинулся поспешно и с радостью, протягивая руки и восклицая:
– Здравствуйте! Как же я рад видеть вас, мастер Йорге!
– Здравствуй, размахивающий сундучком. Я тоже рад тебя видеть.
Сели за стол. Йорге сложил в высокую стопку, освобождая местечко, свои книги, и матрос принёс завтрак. Понимая, что с Йорге он ещё наговорится, Бэнсон спросил у Альбы:
– Мастер, объясни мне поступок Совы.