Мастер Гравитации
Шрифт:
Он был послушным сыном, но иногда протестовал, когда к нему слишком придирались. Дарья же не растерялась: с хитрой улыбкой щёлкнула пальцами — из её ногтя вырвалась магическая струя воды и потушила сигару.
— Мама… мама, такую хорошую сигару испортила, — покачал сын головой, грустно вздохнув.
Пока они препирались, глава Рода усиленно шевелил мозгами. Правда, чем больше он пытался думать о насущном вопросе, тем чаще перед ним всплывал образ недоеденного тортика.
— В общем, семья, — граф решил больше не затягивать, — я всё решил: Марии мы ничего не скажем. Незачем ей знать, сколько голов нам
Дарья и Артур сразу умолкли и уставились на него. Затем жена решила уточнить:
— А Добрыне зачем тогда рассказывать?
— Ты же видела кулаки нашего мальчика. Лучше не врать ему, а то внезапно узнает — и кто кого будет защищать, ещё вопрос, — Валерий усмехнулся и плеснул себе коньяк.
Шутка, и правда, разрядила обстановку. Ведь несмотря на грозный вид Добрыни, все понимали, что с его уровнем Дара — он бездарь.
Сделав пару глотков, он серьёзно добавил:
— Добрыня слабый рангом, но он решительный. Ему стоит быть в курсе, хотя бы для того чтобы присмотреть за сестрой.
Тут матери возразить было нечего: она понимала, что доля логики в этом плане все же есть. Потому Дарья молча кивнула и отрезала мужу еще кусочек торта.
Она и муж понимали одну истину… Мария — будущая глава этого Рода… И ее жизнь дороже, чем сына, а потом она должна учиться без проблем, и выжить при этом. Когда Мария пришла к ним с просьбой подать ее документы раньше, чтобы учиться вместе с братом, они долго думали, но согласились. Ведь тогда тот сможет присматривать за ней. И возможно, его слабого Дара хватит, чтобы до окончания академии помогать сестре или хотя бы на первых курсах.
Ох, и какой же вкусный этот круассан с шоколадом! Хотя, знаешь ли, одновременно есть и смеяться — дело рискованное: еще подавлюсь. Враги Рода ликовали бы. Но что поделать, если семья, в которую я переродился, вызывает у меня такой приступ смеха, что держаться сил нет. Такое ощущение, что они живут в своем выдуманном мире. Что бы я ни делал, родственники вечно напоминают мне о моем слабом ранге, и нянчатся со мной, словно я беспомощный младенец. Без смеха на это смотреть невозможно: их жалость переходит уже все границы.
Отец позвонил и вывалил на меня все детали войны с Безруковыми, но при этом успокаивал, мол, у них пока все нормально. М-да… Что-то уже не смешно, если задуматься над его словами. Гвардейцев он собрал, кот наплакал, а у врагов их теперь в разы больше, благодаря объединению с дальними родственниками. А у меня что за семья? Родители косячат на каждом шагу. Из-за их «продуманной» политики у нас вырисовывается полная задница. Хотя какая там «вырисовывается» — мы уже по уши в ней сидим.
Можно было бы позвать на помощь моего братца Леонида, но тот сейчас шастает под Сахалином по каким-то бизнес-вопросам семейства. Пытается заключить выгодную сделку с князем Дорничевым для постройки на острове рыбного завода. Леня, конечно, человек серьезный, но наивный до безобразия. Всем же известно, что князь занят выращиванием и продажей только сахалинской картошки. У него, похоже, два любимых дела: детей штамповать да картошку копать. Так что не понимаю, зачем брат зря теряет время. Лучше бы пошел охотиться
Самое забавное, что во время телефонного разговора отец попросил меня не рассказывать Маше ничего про войну. Мол, дело замяли, все в порядке. Ну конечно, как же! Естественно, первым делом я позвонил сестре. И вот она уже пытается вынести дверь в мою комнату.
— Добрыня, что случилось? — мелкая, как ураган, ворвалась в мою комнату.
Да сколько можно уже за меня волноваться? Эта опека ни в какие ворота не лезет. Я лишь молча мотнул головой.
— Тогда нафига ты меня позвал? — Маша недовольно скривилась.
Я ей вкратце обрисовал ситуацию с просьбой родителей, и тем, что война будет только набирать обороты. Может, мать с отцом и считают, что сестру нужно ограждать от этого, но у меня другие взгляды на жизнь. Лучше узнать правду сразу, чем потом собирать осколки.
— Вот это поворот! — радостно выпалила она, выслушав меня. — Не думала я, что при жизни отца нас ждет серьезная заварушка. А почему именно сейчас, когда я торчу здесь, а все веселье там? — надула она свои пухлые губки.
Кто бы сомневался, что мелкая такое скажет! Я вздохнул и встряхнул её за плечи, стараясь привлечь внимание.
— Я рассказал тебе это не для того, чтобы ты рвалась в бой… А чтобы была осторожнее и не рисковала своей жизнью. Дело очень серьёзное, Маша.
Она лишь беззаботно пожала плечами.
— Ладно, не буду никуда соваться. Спасибо, что поделился новостями, братик, — Маша по-дружески шлёпнула меня кулаком по руке. — Черт возьми, из чего ты сделан, Добрыня? Из титана? Похоже, с твоим рангом точно какая-то ошибка. Тут что-то нечисто.
Я едва не подавился круассаном. Неужели сестренка наконец поняла, что я далеко не слабак?
— Когда ты меня в подсобке за шкирку поймал, я вообще вырваться не могла, как ни старалась. Ты точно что-то скрываешь от меня, — её взгляд стал хитрым. — Я как-нибудь украду одну из твоих банок и сдам на экспертизу.
Ну вот, думал, дошло до неё, а она снова за своё. Похоже, так и будет продолжать возиться со мной, как со слабоодарённым. Вечно она странно коситься на протеинчики…
— Наверняка в твоих добавках есть что-то запрещённое. Признайся, Распутин Гришка тебе с их приобретением помог?
Ох, рано радовался. Не поумнела моя сеструха: снова городит чепуху.
— Ага, конечно, именно так и было, — выдал я с сарказмом, глядя на часы. — Нам, если что, на занятия пора выдвигаться.
— Чего это ты первым о них заговорил? — Маша рассмеялась. —
— Ладно, пошли, — хмыкнул я, доедая круассан, и схватил рюкзак.
Болтая с сестрой, мы двинули на занятия. Как же я «люблю» пары. Просто жить без них не могу. Первой оказалась лекция по новому предмету: методики групповых действий в бою. Вёл её препод с смешными растрёпанными волосами. Едва мы вошли в аудиторию и сели, как я заметил его. Он стоял весь такой важный, с мечом в ножнах и кожаной перевязью через плечо, напичканной артефактами. При знакомстве с нами он рассказал, что участвовал в знаменитых сражениях, а затем ввёл нас в курс дела по предмету. После чего начал объяснять, что нас поделят на группы по пять человек для боёв, которые он назвал «звёздами».