Мастер клинков: Начало пути. Клинок выковывается (сборник)
Шрифт:
К сожалению, у учителя относительно меня были другие планы, и, видя, что я даже не пытаюсь подняться, он возмущенно сказал, что если я сейчас же оттуда не вылезу, то очень пожалею об этом. Лезть в такую клоаку ему явно не хотелось, поэтому он решил выманить меня с помощью угроз.
Не пошевелив и ухом, я ногами протолкнул свое тело еще дальше в вонючую жижу. «Как тут тепло и мягко», – шевельнулась у меня в голове мысль.
Тем временем Рон от угроз перешел к лести, говоря, что не будет на меня сердиться и забудет этот неприятный инцидент. Я послал его подальше.
Взревев,
Рыча и проклиная меня последними словами, нубиец полез в яму вслед за мной, пытаясь вытянуть меня за ногу, чтобы не заходить туда дальше. Я подтянул ноги к животу и одним глазом наблюдал, как кипящий возмущением учитель, проклиная меня, подбирается ближе.
Когда он оказался совсем рядом, мне в голову пришла блестящая мысль: не думая о последствиях, я распрямил ноги и сделал учителю подсечку. Буквально на десять секунд над замком настала благословенная тишина, но не успел я обрадоваться наступившему затишью, как мир взорвался причудливыми ругательствами, о многих вариантах которых я даже не догадывался.
Испачканный теперь не меньше меня, учитель схватил меня в охапку и бросился к ближайшему небольшому озерку, в пяти минутах ходьбы от замка. Купание продолжалось долго, причем преимущественно я находился под водой, а Рон пресекал мои отчаянные попытки вынырнуть и лишь изредка вытаскивал меня из воды только затем, чтобы с помощью всех красок своего богатейшего лексикона создать для меня картину издевательств над моим многострадальным организмом.
Картину эту он незамедлительно начал воплощать в жизнь, как только мы вылезли из озера. Оставив меня на время на берегу, он пошел стирать свою одежду. Поскольку я был голым, меня такие мелочи не волновали. Учитель вернулся с палкой в руках и, больно стегая меня по спине и заднице, заставил подняться и бежать к замку. Под градом ударов пришлось подчиниться и бежать.
Так мы пробегали до самого обеда, и, хоть я падал на землю в бессилии каждые десять минут, всякий раз Рон палкой заставлял меня подниматься и снова бежать.
На мое счастье, экзекуцию остановила одна деревенская девчонка моего возраста, которая, оказавшись по своим делам рядом с замком, вдруг увидела, как на нее несутся два голых существа: одно белое, которое бежало, при этом дрыгаясь и виляя из стороны в сторону, а другое черное, палкой подгонявшее первое и дико завывавшее при этом.
Раздавшийся визг был, наверное, слышан на многие километры вокруг, но именно он заставил учителя опомниться. Мы вернулись к ручью, кое-как смыли с одежды грязь, а потом незаметно проникли в свои комнаты и переоделись.
На следующий день все шептались о злобных демонах, бегающих вокруг замка, мы же с Роном благоразумно помалкивали.
Не дав мне позавтракать, проклятый нубиец погнал меня делать физические упражнения. При малейшей заминке он бил меня палкой. Я ругался, грозил ему расправой, но приходилось лезть из кожи вон, поскольку Рон обещал мне, что свое жалованье будет отрабатывать честно и сделает из меня воина, который сможет защитить себя хотя бы от нубийской старухи. Свои слова он по непонятной для меня причине всегда подкреплял ударами палки.
На мое робкое заявление о том, что нубийских старух в округе нет и в ближайшем будущем не предвидится, Рон с улыбочкой пообещал, что специально для меня он найдет одну такую. Больше эту тему я старался не затрагивать.
Когда подошло время обеда, я не то что едва переступал ногами, у меня было стойкое желание снова упасть в выгребную яму, да так, чтобы никто не мог меня оттуда достать. После обеда был целый час перерыва, а затем Рон снова начал надо мной измываться.
На мой вопрос, когда же я начну заниматься с мечом, мне был дан очень простой ответ – когда смогу удержать его в руке.
Занятия продолжались до вечера. Ровно в пять часов за мной пришел Дарин и полуживого забрал к себе в кузницу. Оказывается, ему принесли срочную работу и требовался молотобоец, чтобы лучше проковать металл. Едва успев сполоснуть лицо и напиться, я был вынужден приступить к работе. Как оказалось, мастер Дарин также дал мне обещание, что превратит меня, несмотря ни на что, в кузнеца, хоть и худшего среди гномов.
Надо признаться, с гномом мне в некотором смысле повезло: бить меня он не стал, а всего лишь рассказывал, откуда, по его мнению, у меня растут руки, и предупреждал, что самолично туда мне их и вставит, если я не исправлюсь.
Ужин я помнил смутно, так как максимум, на что меня хватило, – это быстро похватать куски со стола и, зайдя к себе в комнату, упасть без сил и уснуть.
Утром, когда меня растрясли за плечо и, с трудом открыв глаза, я увидел перед собой ласково улыбающегося нубийца – мне стало плохо, и я притворился мертвым. К сожалению, это меня не спасло, и я был палкой выгнан на улицу.
Две недели жизни по подобному расписанию для меня пролетели как один день. Я уже мечтал о том дне, когда смогу заняться финансовыми делами, хотя, когда я только приступил к осуществлению своих обязанностей хозяина замка, они откровенно навевали на меня скуку. Теперь же, после занятий с двумя учителями, пытавшимися сделать из меня, как они говорили, «нубийца с сердцем гнома», я пересмотрел свои взгляды на управленческие дела, решив, что это именно то, что мне больше всего нравится: сидишь себе в холодке, и никто тебя не трогает.
В единственный час моего обеденного отдыха вместо спокойного расслабления приходилось контролировать возведение новых построек: называть ремонтом то, что пришлось делать с полуразрушенными строениями, у меня язык не поворачивался.
Все слуги видели издевательства учителей надо мной, но благоразумно помалкивали, так как господин волен развлекаться как хочет. Тем более что им лучше меня было известно, что случится, если меня убьют. Менять пусть странного, но спокойного хозяина, к тому же вовремя выплачивающего хорошее жалованье, на непредсказуемого и жестокого герцога Нарига мог пожелать только безумец.