Мастер меча тысячелетней выдержки. Том II
Шрифт:
Впрочем, в этом не было нужды. Табличка на дверях и так говорила сама за себя.
«Некро-тауматургическое общество Танат».
Что и говорить, особняк Лебедевых был… под стать всему остальному. Со здоровенным парком, белыми мраморными колоннами, вышколенным дворецким в белых перчаточках и всем таким. Наверное, приятно пожить в таком, когда у тебя отпуск и нет никаких важных дел.
Что ж, у меня были важные дела, да и вся моя поездка в столицу герцогства на отпуск как-то не тянула. А потому задерживаться
Так что я шагал, засунув руки в карманы, по трущобам и подворотням столицы, мимо дверей, закоулков и переулков, случайных прохожих, бесконечных плакатов с лицом Антона Кислевского, слухов и в целом всего, что можно было встретить в этом городе.
Общества, которые готовятся к войне, всегда одинаковы. Одни испытывают гордость и причастность, другие — напуганы и не понимают, чего ждать, третьи ничему не верят и никому не доверяют. Но и те, и другие, и третьи всегда пересказывают друг другу слухи.
А именно слухи меня сейчас интересовали больше всего. Например — что же на самом деле говорят в народе про Кислевских, Академию, купол? Виконт Кислевский заставил всех называть своего сына героем, но всегда есть то, о чём говорят громко — и то, что пересказывают шёпотом, оглядываясь по сторонам.
…толкнув дверь захудалой пивнушки — место неприглядное, но именно в таких порой можно услышать больше всего — я сразу понял, что пришёл по адресу. Половина местных клиентов уже сгрудилась вокруг большого стола, и молодой парень с красным лицом и всклокоченными волосами возбуждённо им что-то пересказывал, взмахивая кружкой.
Я подошёл поближе; в пивнушке никто даже не оглянулся на меня.
— … и все лежал, вся площадь лежит, и не может встать — потому что эти божественные суки включили какое-то своё бл*дское заклинание. Как будто цепями к земле приковали, и груз навесили…
Ну, что я говорил? Пристроившись на стуле сбоку, я тоже стал слушать.
— А чего они хотели? — выдохнул один из слушателей, молодой парень максимально простодушного вида.
— Убить всех, конечно! — воодушевлённо отозвался краснолицый. — Ритуал как-то. Там всё было какими-то знаками расчерчено, и воздух весь светился от магии…
Ух ты. Светился? Что-то не припомню.
— Каким цветом? — самым заинтересованным и благожелательным голосом, на какой я только был способен, поинтересовался я.
— … чего? — не понял рассказчик.
— Цветом каким светился? — уточнил я. — Воздух.
— Э-э-э, зелёным! — он замешкался всего на секунду, сердито глянув на меня. — Слушай, ну что ты перебиваешь? Не о том же рассказываю…
Я понял руки — мол, молчу-молчу; из толпы слушателей на меня раздражённо зашикали.
— … в общем, — сориентировался рассказчик, возвращаясь к своему повествованию. — Мы просто лежим — и всё. И никого. Пошевелиться не можем, не то что убежать. Все уже к смерти приготовились, никакой надежды на спасение. И тут врывается Антон — в руке меч…
—
Что-то я не видел его там, на площади. Уж такую красную рожу я бы запомнил.
— В смысле?! — возмутился рассказчик, и на меня зашикали ещё громче. — Ну раз рассказываю, значит, был, наверное, да?!
— Нет, но я думал, может, просто пересказываешь… — я развёл руками. — А ты прям оттуда… круто, чел!
— Оттуда! — отрезал краснорожий. — Так вот…
Подперев голову кулаком, я зачарованно слушал. Люблю сказки, знаете ли.
Впрочем, рассказ о событиях на академской площади в исполнении этого парня приобретал невиданные размах и удаль; он напоминал уже не сказку, а скорее фентези-эпик. Здесь Антон лично и в одиночку вырезал Богов, а когда те, запаниковав, пытались совершить ритуал — останавливал их, победив подлого Гименея в честной схватке. Гименей, конечно же, изо всех сил пытался сделать схватку нечестной, но доблестный рыцарь в белых доспехах всё равно его одолевал.
Что за спектакль здесь происходит, мне было понятно ещё после «светящегося зелёным воздуха». Кислевские, к сожалению, не дураки, и тоже понимали, что слухи пойдут плодиться. А потому, очевидно, заплатили типам вроде этого, чтобы они ходили по кабакам и распространяли свою, «правильную» версию произошедшего.
Так что я слушал всё это с усмешкой.
— Погоди, — заметил я в конце — как раз тогда, когда краснорожий описывал, как купол спал, люди встали, скинув невидимые цепи, и все, как один, в едином порыве стали хлопать Антону, раненому, но не сдавшемуся. — А разве он там один был?
— Чего тебе опять? — парень уставился на меня с откровенной злостью.
— Вроде там были ещё люди, — я почесал в затылке. — Орден мечников. Разве нет? Антон Кислевский, конечно, очень крутой, но в одиночку…
— Эти придурки? — рассмеялся рассказчик. — Да ладно! Они пришли в самом конце, попытались вмешаться, но Гименей откинул их всех одним ударом… и хорошо, наверное, а то бы только мешались у Антона под ногами.
— Погоди, а как же…
Как ни странно, на этот раз вопрос прозвучал не от меня; к рассказчику обратился тот парень с простодушным лицом, что в начале спрашивал, чего хотели Боги.
— Как же что? — не понял краснорожий.
— Ну… — парень опустил глаза. — Говорят, там ещё был…
— Не понимаю, о чём ты, — взгляд рассказчика стал ещё злее, чем до того; кажется, он всё отлично понимал.
— Ну… Сизиф! — наконец, буквально шёпотом выдохнул парень.
В пивнушке повисла тишина; замолчали даже те, кто не слушал рассказ.
А затем рассказчик рассмеялся.
— Ну ты, блин, даёшь! — он излишне театрально хлопнул себя по колену. — Сизиф? Ну ты бы ещё сказал, Бабайка или Дед Мороз!
— Ну так люди говорят… — простодушный парень покраснел, но настаивал на своём. — Я даже слышал, что на самом деле это он, а не Антон…